Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов
Шрифт:
Позже они сидели возле костра под открытым небом. Поджаренная газель пахло завлекательно. Орландо как почетному гостю достались яйца
– Мне нужны эти ночи в пустыне, – сказал аль-Мансур. – Природа, в которой мы живем, – не только окружение для человека. Подобно тому, как человек живет в природе, природа обитает в нем и делает его таким, каков он есть. Многие люди считают, что пустыня – это что-то мертвое, пустое. В арабском языке найдутся сотни названий для пустыни, но среди них нет ни одного, обозначающего одиночество или опустошенность. Мы называем ее аль-Ма-таха – «земля без дорог», или аль-Мафаци – «место, на котором побеждают», или Амуял – «песок, в котором тонут». Насколько внешне пустыня кажется мертвой, настолько живым и созидательным является это таинственное свечение, которое из нее исходит. Арабская пустыня – то же, что и клетка зародыша. Влияние
Гора Синай, где Моисей получил свои десять скрижалей, гора искушения, где Иисус сорок дней постился, и гора Хира, где Аллах говорил с Мухаммедом, – все они находятся в этой пустыне. Эта природа как никакая другая подходит для того, чтобы породить идею об едином Боге, который не позволяет существовать рядом с собой ничему, кроме собственных неумолимых законов. У пустыни свои законы – как у моря или гор. Это законы абсолютной власти. Крохотные пустыни немыслимы, так же как и маленькие моря. Здесь речь идет только о жизни и смерти.
Орландо спросил:
– Вы не боитесь ярости ассасин – здесь, на открытом пространстве?
– Нет, – ответил аль-Мансур, – в аль-Мафаце я чувствую себя гораздо увереннее, чем в стенах дворца И, кроме того, напомню тебе сказку: никто не может уйти от судьбы.
– Почему же тогда вы выставили стражу? – спросил Орландо.
– Пророк писал: «Доверяй Аллаху, но стреножь колени верблюду».
– Почему ассасины желают вашей смерти?
– Это длинная и запутанная история, о которой я бы не хотел говорить. Она касается не столько моей личности, сколько моей должности.
– Расскажите мне об ассасинах, – попросил Орландо. – Что вам известно о них?
– Это еще более длинная история. Аль-Мансур подложил дрова в костер, закутался в
одеяло из верблюжьей шерсти и взглянул вверх на звезды:
– Полярная звезда веры, так называет он себя, Хасан ибн Саббах, Старец Горы, основатель и владыка монашеского ордена убийц. Враги называют его бестией, кровопийцей, дьяволом.
Для своих приверженцев он – Каим, мессия, гениальный вождь преследуемого меньшинства. Он родом из Джома, священного города шиитов на краю пустыни. Его предки были верующими двенадцатью шиитами. Сам же он примкнул к исмаилитам. Большую часть жизни он провел в противостоянии сверхдержаве суннитов, вездесущего султана сельджуков Меликшаха, чья империя простирается от Сирии до Восточного Туркестана. Всегда в меньшинстве, уступая в живой силе и оружии, Хасан ибн Саббах разработал собственную военную стратегию, ранее не существовавшую.
– Расскажи мне побольше об этом мессии.
– Во время своего обучения в Нишапуре он изучал правоведение и заключил необычный договор со своими близкими друзьями, двумя студентами. В договоре было сказано: «Кому благоволит счастье, должен помочь другим обоим сделать карьеру».
Самый старший из троих друзей стал большим государственным мркем на службе у сельджуков. Он получил почетный титул назымульмулька, канцлера империи, и был богат и почитаем при двух султанах.
Другой, Омар Хайям, прославился как поэт и ученый. Назымульмульк назначил его начальником обсерватории. Омар исправил по поручению султана календарь, он создавал научные труды и писал удивительно прекрасные стихи: «Что стоит сон, когда благоухают розы, влюбленные?»
И тогда Хасан напомнил назымульмульку о его обещании. Он был представлен при дворе и наделен высокооплачиваемыми должностями. Но у Хасана имелись другие цели. Под маской верноподданнического рвения он изучал своих будущих врагов в непосредственной близости. При этом он вел такие провокационные речи, что друг предупредил его: «Ты играешь своей жизнью». Говорят, Хасан ответил ему: «Мне нужны только два верных последователя, не боящихся смерти, и дни турецких псов сочтены».
Хасан отправился в Каир, в оплот исмаилитов, чью веру он принял. Три года он провел в подвластной области халифа Мустанзира. Халифат фатимидов с исмаилитскими корнями был для него родиной истинной веры, плацдармом против иноземного господства турецких сельджуков и ненавистного суннитского халифата Аббасидов в Багдаде. Только здесь, в Каире, еще существовал неподдельный ислам, который восходит к самому пророку по прямой линии наследования. Насколько важен Хасану правоверный порядок наследования, проявилось в споре за халифат. Этот спор
Аль-Мансур сделал долгую паузу и осушил до дна свой бокал.
Внизу в вади завыл дикий пес.
– А что было дальше? – спросил Орландо.
– Хасан искал себе приверженцев во всем халифате. Он собрал их вокруг себя, чтобы переделать этих людей по своему образцу. Его харизматическое превосходство, видимо, было сверхъестественным. Одурманив сознание своих агентов, он отправлял их в самые отдаленные деревни, чтобы навербовать там новых союзников. Секта приверженцев принца Низара росла быстрее, чем бамбук во время дождя. Целью Хасана было посадить на трон Низара и править от его лица. Конечно, эти действия Хасана не остались не замеченными его врагами. Сельджуки, и прежде всего назымульмульк, начали безжалостную борьбу против приверженцев Низара. За Хасана ибн Саббаха было объявлено вознаграждение. Друзья стали врагами. Постоянно в бегах, скрываясь у преданных ему людей, он отошел в лежащую в стороне провинцию Даилам. Здесь, юго-западнее Каспийского моря, старый лис – ему было тогда уже не меньше пятидесяти, – подыскивал себе безопасное логово. Он нашел таковое в горной крепости Аламут, неприступной, как орлиное гнездо.
После того, как его последователи обратили некоторых жителей крепости в истинную веру, Хасан заслал их туда шпионами.
Под чужой личиной он завоевал остаток гарнизона для дела приверженцев Низара Когда же он, наконец, объявил свое имя, то крепость сдалась ему без кровопролития. Комендант крепости Али Атток отказывался признать нового господина, потому что для него не существовало никакого другого духовного вождя, кроме халифа Аббасидов в Багдаде, и никакого другого мирского князя, кроме султана Мелик-шаха из племени сельджуков. Атток был готов умереть за свою клятву верности. Хасан ибн Саббах мог убить его или отправить в преисподнюю, но вместо этого он выдал ему распоряжение, адресованное губернатору Джирку и Дамергана. Там было написано: «Али, сын Аттока, получит три тысячи динаров как плату за крепость Аламут. Хвала пророку и его семье!»
Комендант не хотел принимать этого поручения. Он чувствовал себя ужасно. «Губернатор верный слуга султана. Он велит отрубить мне голову, если я предоставлю ему такое бесстыдное послание». Хасан ибн Саббах ответил: «Я ручаюсь за твою жизнь. Ты получишь свои деньги».
Аль-Мансур наполнил их бокалы.
Орландо спросил:
– Так он получил свои деньги?
– Ты не поверишь, но он получил их. Губернатор прочитал распоряжение вслух много раз. Али Атток был готов к худшему, но тот поцеловал пергамент и сказал: «Аллах – наше глубокое убеждение. Эта новость стоит больше, чем три тысячи динаров. Отсыпь ему вдвое больше».
Чего Али Атток никак не мог знать, так это то, что уже долгие годы губернатор был тайным приверженцем Хасан ибн Саббаха. А Аламут действительно стоил денег. С захватом крепости низаритские исмаили-ты пережили могущественный расцвет. С захвата крепости Аламут началась самостоятельная история ассасин. Один за другим переходили в их руки замки. Можно было начинать борьбу с суннитами и, прежде всего, с иноземным господством сельджуков.
Ассасины внушали ужас всему миру. Их первой жертвой стал… Ну, как ты думаешь, кто? Это был на-зымульмульк, когда-то лучший друг Старца Горы, как стали называть Хасана ибн Саббаха после захвата Аламута. Султан и назымульмульк находились в путешествии из Исфахана в Багдад. Их сопровождали, как обычно, слуги и стража. Когда поблизости Нехавенда процессия сделала привал, к канцлеру приблизился переодетый нищенствующим монахом ассасин. Сверкнул кинжал. Назымульмульк умер с проколотым горлом. Убийца не предпринял ничего для бегства. Его разрубили на куски стражники султана. Ассасин мог был убить и султана Мелик-шаха. Это очень характерно для Старца Горы: первым, кого он велел устранить, был его Друг. Султан пережил своего канцлера только на несколько дней. Он умер на охоте от лихорадки среди своих телохранителей. «Для этого турецкого пса и кинжала было жалко», – сказал комендант Старца Горы, который признался в совершенном убийстве, и добавил: «Так будет со всеми, кто осмелится не подчиниться истинным людям. Потому что так написано в Коране, во второй суре, в сто девяносто четвертом стихе: «Кто же преступает против вас, – то и вы преступайте против него подобно тому, как он преступил против вас И бойтесь Аллаха и знайте, что Аллах – с богобоязненными!» Орландо спросил: