Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов

Хайне Э. В.

– У тебя есть боли?

– Нет.

– Раздевайся. Я осмотрю тебя.

– Снимать все?

– Да. Ляг на живот.

Она обстучала его спину, потрогала печать пророка:

– Типичная родинка.

Ее пальцы заскользили по его спине:

– У тебя плечи кузнеца. Повернись на спину. Она ощупала его грудь и живот, исследовала кожу

подмышек так основательно, будто искала что-то, что не находила, хоть и ожидала увидеть. Так же она поступила с его бедрами. Ее пальцы

как бы случайно огладили его мошонку. Прикосновение прожгло его, как электрический удар. Его плоть начала выпрямляться, возбуждаясь и покачиваясь.

– Аллах, la qutib al-hamama! Мой бог, какой голубок! – засмеялась она.

– Как ты его назвала? – спросил он.

– Hamama, дикий голубь. А ты, как ты называешь свою лучшую вещь?

– У него нет имени.

– Нет имени? Ты шутишь. Этого не может быть. Первое, что создал Бог, когда сотворил Адама, был его пол. Как говорит Амр Ибн аль-Ас, уважаемый соратник Пророка: «Девяносто девять имен есть для мужской крайней плоти в арабском языке». А у тебя не нашлось ни одного. Бедный Адриан!

Она рассматривала его с насмешливой радостью. Орландо прикрыл руками свой срам.

– Мне не нравится когда надо мной смеются.

– Я не высмеиваю тебя. Я восхищаюсь тобой. Ты красив.

Их взгляды встретились. Орландо снова почувствовал к ней симпатию. А может быть, это было нечто большее?

Аль-Хади она сказала несколько часов спустя:

– Я осмотрела его. Нет сомнений, это он. И она испугалась собственной лжи.

– Твоя медицина хороша, – сказал ей Орландо, когда разыскал ее вечером. – Я снова прежний. Ты спасла мне жизнь.

– Да, я спасла тебе жизнь, – сказала Сайда. Это прозвучало очень серьезно.

– Со мной все было так плохо? Как же мне отблагодарить тебя?

– Подари мне свое общество. Выпей со мной. Расскажи о себе.

Она принесла из соседней комнаты вино.

– До сих пор я была очень одинока. Я ведь единственная женщина здесь!

– Что произойдет, если кто-нибудь увидит меня выходящим из твоего дома посреди ночи?

– Что может уже произойти? Ничего.

– Мужчина и женщина…

– Д ля них я больше не женщина. Их мораль распространяется только на женщин, способных родить. В их глазах я мужчина.

– Но не для меня, – сказал Орландо. – Ты – самая удивительная женщина, которую я встречал.

– Но и ты не такой, как те мужчины, которых я знаю. Арабский мужчина боится превосходства женщины. Вот причина, по которой они запирают нас, вот почему жена-ребенок – их идеал. Чем старше и слабее становятся наши мужчины, тем больше тянутся они к юным девушкам, чтобы избежать сравнения с другими молодыми мужчинами. Пример тому – наш пророк.

– Почему пророк?

– Еще молодым

человеком он любил женщину, которая была старше его на пятнадцать лет. Когда он попросил ее руки, ему было двадцать пять, а ей – сорок, и она уже дважды побывала замужем. Хадиджа стала первой женой Мухаммеда, и пока она жила, он не желал ни одной другой. Она родила ему всех его детей, кроме Ибрахима. Четверть века он любил только ее. Лишь после ее смерти он открыл для себя страсть к молодым женщинам, из которых у него вскоре образовался целый гарем. И они становились все моложе, чем старше становился он.

– Расскажи мне о Хадидже, – попросил Орландо.

– Судя по тому, что нам известно о пророке, их связывала большая любовь. Он восхищался ее великодушием и зрелым духом. Конечно, он искал и нашел в ней мать, которую потерял слишком рано. Хоть это звучит и маловероятно, но он обрел с ней ту чувственную страсть, которая раскрылась ему позже в гареме из молодых жен. Даже и тогда Пророк не забыл ее. Незадолго перед смертью он назвал ее «самым благородным созданием, которое жило на Земле». Она научила его всему, что должен знать о любви мужчина.

– Я бы с удовольствием назвал тебя Хадиджей, – сказал Орландо. Он положил руки Сайде на плечи и хотел ее поцеловать.

– Пожалуйста, не надо! Разве ты забыл, что я говорила тебе о любви?

– Страстная любовь – это неудовлетворенная любовь?

– Верно. Существует только потерянный или недоступный рай.

– Не убитая антилопа доставляет нам радость, а азарт охоты.

– Ты хорошо все запомнил! – засмеялась она. – Так давай охотиться.

Это было началом волнующей охоты.

Вся эротика стоит на добровольном отказе, оттягивании, отклонении и скрывании тела Сайда была мастерица в этой науке, в искусстве возведения эротического напряжения, в игре с огнем, в охоте без убийства.

Орландо выучил девяносто девять названий крайней плоти Адама: el kamera – «игрушка мальчика», el heurmak – «неукрощенный», el zoddame – «взломщик», abou laabea – «плеватель», el motela – «роющий ход», abou roka – «толстошеий», abou gue-taia – «тот, кто стоит в лесу», и самое красивое из всех el hamama – «голубок».

– Ay твоего лона тоже много названий?

– О, да, – ответила она. – Много, и довольно красивых: el hezzaz – «подвижная», el meussass – «сосущая», el harr – «жар», abou belauom – «прожорливая», abou cheufrine – «двугубая», el ladid – «оценивающая», el sakouti – «умалчивающая», и много еще других, Имена для кубка Евы так же многочисленны, как цветы вади после первого весеннего дождя.

– А как называется твоя чаша?

– El tauq, «ожерелье».

– Звучит красиво, – сказал Орландо.