Ожерелье из янтаря
Шрифт:
– Посиди здесь. Я принесу лекарства.
Ула вышла. Найрани осмотрелась. Домик имел две комнаты: прихожую, объединенную с кухней, в которой сидела сейчас Найрани, и спальню. Дверь в спальню была приоткрыта и в щель была видна высокая кровать с кучей подушечек на ней. Найрани подперла рукой щеку и вытянула травмированную ногу вперед. Лодыжка заметно опухла. От входной двери к стулу вела цепочка грязных следов. На полу возле стула с мокрой юбки накапала уже приличная лужица. Найрани стало неловко. Она уже пожалела, что поддалась на уговоры женщины. Нужно уйти отсюда. Нужно добраться до домика. А там уже Найрани спокойно залечит свои ушибы. В момент, когда Найрани уже вознамерилась встать, дверь отворилась и вошла Ула с тряпичным свертком в руках и каким-то мешочком. Она положила сверток на стол перед Найрани.
– Вот, это
– Повесь платье возле печи. Пусть просохнет.
Печь была большая, прямоугольная. Она стояла в углу и была огорожена от основной комнаты небольшим резным деревянным заборчиком с дверцей. На него-то Найрани и накинула свое платье.
– Этот заборчик был сделан, чтоб дети не лазили к печи. Только вот детей у меня так и не было, - вздохнула Ула.
– Да ты садись за стол. Сейчас ногу твою полечим.
Найрани хромая добралась до стола и села. Ула ловко растирала в ступке какие-то травы. Найрани раньше таких не видела. Светлые серебристо-зеленые листики превращались под пестиком в благоухающую кашицу. Запах был пряный и терпкий. Ула почерпнула ложкой из ступки лекарство, размазала тонким слоем на небольшом кусочке полотна, наложила компресс на распухшую лодыжку Найрани и крепко забинтовала. Потом Ула попросила Найрани приподнять подол и промыла разбитую коленку каким-то отваром. Еще через несколько минут ступка, пестик и остатки лекарств были убраны, а на столе появился круглый керамический чайничек с ребристыми боками и такие же кружки. Рядом встало блюдце с засахаренными ягодами, пиалка с медом и корзинка с маленькими круглыми булочками. Ула разлила в чашки ароматный чай с какими-то горными травами.
– Пей. Этот чай поможет тебе согреться и даст силы, чтоб не заболеть, - с этими словами Ула отправила в рот несколько ягодок и глотнула из своей кружки. Найрани осторожно поднесла кружку к лицу и вдохнула аромат. Напиток пах восхитительно. Кружка приятно согревала ладони. Найрани сделала маленький глоток. Вкусно, хоть и не привычно. Ула пила свой чай в прикуску с ягодами, намазывала мед на булочки и говорила, говорила. Найрани неспешно пила свой чай и слушала. Ула рассказывала, как пришла в деревню за своим Охотником, как он строил дом, как она собирала целебные травы и лечила жителей деревни, как ее охотник в тот же год погиб в горах во время обвала. Найрани смотрела на нее и видела на лице женщины всю гамму ее чувств. Видела, как светилось любовью лицо женщины, когда она говорила о своем суженом. Видела глубокую, но светлую скорбь о потерянном счастье. Найрани слушала и сердце ее замирало от сострадания и от желания тоже ощутить что-то подобное. Сейчас здесь, сидя рядом с этой открыто и тепло улыбающейся женщиной, Найрани чувствовала себя необычайно уютно. Перестала ныть щиколотка, отогрелись пальцы ног. Да и в душе что-то тоже отогрелось и отзывалось сейчас каким-то теплым чувством. Найрани не могла дать ему определение.
День уже клонился к закату, когда Ула проводила Найрани к домику, снабдив ее мазью и ценными указаниями о том, когда и как сменить компресс. Ула чмокнула девушку в лоб, махнула рукой на прощанье и пошла к себе. Найрани, так и не сказавшая за вечер ни слова, стояла на крылечке, придерживаясь за дверной косяк. А потом вечером она долго лежала в своей кровати глядя в потолок. Она не могла заснуть.
– Меня зовут Найрани, - сказала девушка, глядя в улыбающиеся карие глаза.
Прошла неделя. Нога Найрани почти зажила благодаря мазям Улы. Каждый вечер Найрани приходила в домик с белой дверью. За маленьким столом с чашками ароматного травяного чая в руках, Ула и Найрани разговаривали. Найрани и сама не заметила, как привязалась к этой улыбчивой и открытой женщине. Рядом с ней Найрани не прятала свою тоску по дому. Чувствовала – ее поймут. Найрани рассказывала о доме, об отце, о подругах и не могла остановиться, пока в горле не вставал ком, а глаза не наполнялись влагой. И тогда Найрани плакала, вытирала слезы рукавом. В этот раз Найрани тоже плакала. В груди жгло, щемило сердце. Остывала в ладонях кружка с чаем. Найрани смотрела на желтовато-оранжевую зеркальную поверхность напитка. Ула тронула ее за рукав. Найрани выплыла из воспоминаний.
– Милая, перестань нырять в эту боль. Ты утонешь в ней. Взгляд твой погаснет, ум притупится, - Ула ласково погладила девушку по щеке, вытирая пальцами слезы.
– Я и сама это чувствую. Я не могу думать ни о чем. Я хочу домой! Здесь все чужое мне.
– Займись делом. В одном народе говорят: занятые руки – голове делать нечего. Хочешь - помогай мне отвары и настои лечебные делать, травы собирать и сушить. Обустрой свой домик. Тебе в нем еще долго жить придется. Скажи, что нужно тебе для этого, я помогу достать.
– Мой отец был целителем. И я помогала ему. Но я в травах местных не разбираюсь совсем.
– Не бойся, я научу тебя, какие травы целебные в горах растут. Здесь удивительное место, богатое!
– Чем богатое? Камнями да колючками?
– Найрани с сомнением и иронией посмотрела на Улу.
– Не отвергай это место, девочка, иначе оно тоже будет отвергать тебя. Оно чувствует, с чем ты к нему приходишь и отвечает тебе тем же.
Найрани удивленно хлопала глазами.
– Глава клана говорил о тебе, что ты обладаешь магией. Неужели ты не чувствуешь магию этого места? Я простой человек, но даже я это чувствую. Оно живое, оно дышит и оно очень многое может дать тебе, если ты его полюбишь.
– А за что мне его любить? Меня насильно сюда притащили. Я это место не выбирала! И людей этих я не выбирала!
– Ты и место, где родилась не выбирала, - улыбнулась Ула. – Но ты же его любила!
– Да, но там это было родное для меня место!
– Место – это просто место. Оно не хорошее, не плохое. Оно просто есть. Сила его чистая. Это ты место наполняешь. Чувствами, поступками, воспоминаниями. Чем наполнишь, тем и станет для тебя оно. Ты можешь создать из него тюрьму для себя, а можешь – рай. Ты хочешь жить в тюрьме, девочка?
Найрани закусила губу и нахмурилась.
Ула продолжала: - Перестань жить прошлым. Прошлого нет, оно уже ушло. Живи настоящим, радуйся ему.
– Но тогда я предам отца, предам всех, кого люблю.
– Нет, не предашь. Сохраняй любовь к родным светлой. Не примешивай к ней сожаление и скорбь. Просто верь, что однажды ты снова увидишь тех, кто тебе дорог. А время, отведенное тебе здесь, проведи с пользой для себя.
– Очень сложно, Ула. Здесь все по-другому.
– Конечно, по-другому. А ты подумай о том, сколько женщин всю свою жизнь прожили в одном месте, в одинаковых заботах каждый день. Все верно, ты не просила этого, но тебе выпал шанс научиться чему-то новому, увидеть, как живут другие люди, не похожие на тебя. Эти люди не хуже, чем те, кто жил рядом с тобой в твоей деревне. У этого Клана своя история, своя культура. Постарайся уважать его.