Ожерелье королевы
Шрифт:
– Монсеньор, – ответил лейтенант, – Бог свидетель, что я готов отдать свою кровь до последней капли за ваше королевское высочество, однако король соизволил лично поручить мне охрану этой двери и велел не открывать ее никому, даже ему самому, после одиннадцати. Поэтому, ваше высочество, я покорнейше прошу меня извинить, но я солдат, и, если бы на вашем месте, за этой дверью, замерзала сама ее величество королева, я ответил бы ей то же, что имел несчастье ответить вам.
Сказав это, офицер почтительно пожелал доброй ночи
Что же касается солдата, то он стоял, вжавшись в дверь, и боялся вздохнуть; сердце его колотилось столь сильно, что граф д'Артуа, прислонившись к двери с другой стороны, мог сосчитать его удары.
– Мы пропали! – сказала королева деверю и взяла его за руку.
Тот не отвечал.
– Там знают, что вы вышли? – наконец спросил он.
– Увы, понятия не имею, – ответила королева.
– Возможно, сестра, король отдал приказ, имея в виду меня. Он знает, что я выхожу по вечерам и порою возвращаюсь поздно. Наверное, графиня д'Артуа что-то проведала и пожаловалась его величеству – отсюда этот достойный тирана приказ.
– Ах, нет, брат мой, нет! Благодарю вас от всего сердца за деликатность, с какою вы стараетесь меня утешить. Полно вам, это все из-за меня, точнее, против меня.
– Но это невозможно, сестра, король с таким почтением…
– А я тем временем стою под дверью, и завтра из-за совершенно невинного дела разразится ужасный скандал. В окружении короля у меня есть враг, я это знаю.
– У вас есть враг в окружении короля, сестрица? Возможно. В таком случае мне пришла в голову одна мысль.
– Мысль? Ну говорите же!
– Мысль, которая заставит вашего врага выглядеть глупее осла, которого тянут за недоуздок.
– О, достаточно, если вы поможете нам выйти из этого нелепого положения, о большем я не прошу.
– Надеюсь, что помогу. Нет, я не глупее, чем он, даже при всей его учености.
– Кто – он?
– Да граф Прованский, черт его побери!
– Ах, так, значит, вы согласны, что он – мой враг?
– А разве он не враг всего, что молодо, всего, что прекрасно, всего, что способно… на то, на что он сам не способен?
– Брат мой, вам известно об этом приказе что-то определенное?
– Возможно. Однако довольно стоять у этой двери, здесь зверски холодно. Пойдемте со мной, милая сестра.
– Куда же?
– А вот увидите: кое-куда, где по крайней мере тепло. Пойдемте, а по дороге я расскажу вам все, что думаю об этой запертой двери. Ах, господин граф Прованский, мой дорогой и недостойный брат! Давайте руку, сестра, возьмите меня за другую, мадемуазель де Таверне. Идемте, нам направо.
– Так вы говорите, что граф Прованский… – сказала королева.
– Ну так вот. Сегодня вечером, после ужина, король прошел в большой кабинет. Днем он много разговаривал с графом Хагой, но вас не видел.
– В два часа я уехала в Париж.
– Я это знаю. Король,
– Да продолжайте же, продолжайте.
– Теперь нам налево.
– Но куда вы нас ведете?
– Еще шагов двадцать. Осторожнее, здесь сугроб. Ах, мадемуазель де Таверне, если вы не будете держаться за мою руку, то упадете, предупреждаю вас. Вернемся, однако, к королю. Короче, он думал лишь о широтах и долготах, когда его высочество граф Прованский проговорил: «Я хотел бы засвидетельствовать свое почтение королеве».
– Вот как! – воскликнула Мария Антуанетта.
«Королева ужинает у себя», – ответил король. «А я думал, в Париже», – заметил мой брат. «Нет, она у себя», – спокойно подтвердил король. «Я только что оттуда, меня не приняли», – настаивал граф.
– Тут я увидел, что король нахмурился. Услав нас с братом, он явно стал выяснять, где вы. Сами знаете, что порой на него накатывают приступы ревности. Он, видимо, захотел к вам пройти, его не пустили, и он что-то заподозрил.
– Верно, у госпожи де Мизери был приказ никого не пускать.
– Вот-вот, а чтобы окончательно убедиться в вашем отсутствии, король отдал этот строгий приказ, и мы не смогли войти.
– Признайтесь, граф, что это весьма некрасиво.
– Признаю. Но вот мы и пришли.
– Какой дом!
– Он вам не нравится, сестра?
– Я этого не говорю, напротив, он очарователен. Но как же ваши люди?
– А что такое?
– Вдруг меня увидят.
– Сестра, входите, я уверяю, что никто вас не увидит.
– Даже тот, кто откроет дверь? – осведомилась королева.
– Даже он.
– Невероятно.
– Давайте все-таки попробуем, – со смехом ответил граф.
И он поднял руку, чтобы постучать. Королева остановила его.
– Умоляю вас, брат мой, осторожнее!
Принц изящно оперся другой рукой о резную панель на двери.
Дверь отворилась.
Королева не смогла сдержать испуганного движения.
– Входите же, сестра, умоляю вас, – предложил принц. – Вы же видите, тут никого нет.
Королева взглянула на мадемуазель де Таверне с выражением человека, идущего навстречу опасности, затем переступила порог с очаровательной женской ужимкой, как бы говорившей: «Господи, благослови!»
Дверь закрылась за нею без единого звука.
Королева очутилась в оштукатуренной передней с цоколем, облицованным мрамором. Она была невелика, но выполнена в прекрасном вкусе: мозаичный пол с изображениями букетов цветов, на мраморных консолях – японские вазы с множеством столь редких в эту пору года роз, которые осыпали свои благоуханные лепестки.