Ожерелье Монтессумы
Шрифт:
Альдо получил подтверждение своим предположениям на Лионском вокзале, где его встретил счастливый влюбленный. Он едва узнал его в высоком мужчине, одетом во все черное — плащ из альпаги [10] и шляпу, — который двинулся ему навстречу с восторженной улыбкой на губах. Вобрен очень похудел, и это ему шло. Этот денди, всегда одевавшийся только в Лондоне по последнему слову моды, никогда — раньше! — не надевал подобного наряда, более уместного для погребальной процессии, чем для того, чтобы встретить ранним утром на вокзале старого приятеля. Альдо не удержался от вопроса:
10
Альпага —
— Ты идешь на похороны?
— Нет. Почему ты так решил?
— Но ты весь в черном! Твой наряд слишком уныл для жениха!
— Ах, это! — И Жиль добавил со стыдливым смешком: — Изабелла считает, что мне идет черный цвет. Он делает меня более утонченным!
Никаких сомнений, перед Морозини стоял новый Вобрен… Пожалуй, кисти Эль Греко… Какая метаморфоза!
— Так расскажи мне о ней! Я полагаю, ты счастлив?
— Ты даже не можешь представить, насколько! Нет в мире девушки более красивой, более знатной, более благоразумной! Я до сих пор не могу поверить, что мне так сказочно повезло. Ты знаешь, что я женюсь на королеве?
— Ну-ну, это уж слишком! — Альдо понимающе покачал головой. — Лично я считаю, что ей повезло также, как и тебе, и надеюсь, что она это понимает.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты тоже, в своем роде, король, и смею надеяться, что она отдает себе в этом отчет. Она так же сильно влюблена, как и ты?
— Разумеется, Изабелла в меня влюблена, и я в этом уверен, но…
— Но что?
— Девушка такого знатного происхождения… Видишь ли, она — прямой потомок одновременно Карла V [11] и Монтесумы! Она не может открыто проявлять свои чувства и быть экспансивной. Улыбка, взгляд — это единственный способ выразить свои чувства, который доступен девственнице ее положения. Донья Луиза, ее бабушка, строго следит за этим…
11
Карл V (1500-1558) — император Священной Римской империи, король Испании.
Альдо вдруг показалось, что он присутствует на спектакле по пьесе «Рюи Блаз» [12] и слышит реплики старшей фрейлины: «Мадам, королева Испании не смотрит в окно! Мадам, королева не принимает цветов…» Он едва не расхохотался, но выражение лица его друга лишило Альдо желания смеяться. А Жиль продолжал:
—Она будет для меня исключительной супругой, самой благородной из жен! Хозяйкой замка…
— Хозяйкой замка?
— Да, я купил замок, но об этом я расскажу тебе позже. Изабелла ждет меня в «Ритце», и я отвезу тебя чуда. Разумеется, я заказал твой обычный номер, ведь ты предпочитаешь этот отель.
12
«Рюи Блаз» — романтическая драма Виктора Гюго (1802-1885).
Морозини остановился посреди перрона, заставив Вобрена и носильщика сделать то же самое. Он бросил на Жиля встревоженный взгляд:
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Ну, разумеется. Что это с тобой?
— Этот вопрос следовало бы задать тебе. Я уже не говорю о том, что ты даже не спросил меня о Лизе и о детях, но я вижу, что ты забыл о моей тетушке Амели, маркизе де Соммьер!
— Разумеется, не забыл! Я же пригласил ее на свадьбу. Надеюсь, она здорова?
— Ты об этом узнаешь очень скоро, как только отвезешь меня к ней на улицу Альфреда де Виньи. Ведь я всегда останавливаюсь в ее доме, когда бываю в Париже!
Вобрен смущенно хмыкнул и стукнул себя кулаком по лбу:
— Господи, какой же я дурак! Как я мог об этом забыть? Прости меня, старина!
Жиль явно заторопился и почти бросился к выходу из вокзала, но Альдо удержал его:
— Пожалуйста, подожди минутку! Освободи-ка меня от этого! — он протянул другу специальный чемодан с двумя картинами Гварди, проделавшими путь из Венеции вместе с ним.
— Что это?
— Наш с Лизой подарок к свадьбе. Мы желаем тебе счастья!
— Это картина?
— Две картины Гварди, которого ты так любишь. Мы надеемся, что твоей невесте они тоже понравятся!
Неожиданно Жиль растрогался до слез и обнял своего друга:
— Благодарю, тысячу раз благодарю! Я уже знаю, где я их повешу… Но теперь мне следует поторопиться. Ты ведь меня понимаешь, правда?
В действительности Альдо понимал все меньше и меньше. Сидя в такси, направляющемся к парку Монсо, куда выходили окна особняка тетушки Амели, он пытался привести в порядок свои мысли. Его совершенно сбило с толку поведение счастливого жениха. Если бы Морозини не знал Жиля так хорошо, он бы усомнился в том, что перед ним действительно его друг. Вобрен всегда был энтузиастом, страстно любившим свое занятие. Что касается его отношений с дамами, то Жиль никогда не обращал внимания на то, что о нем будут говорить, и всегда с жаром защищал женщину, в которую был влюблен. Вобрен принадлежал скорее к полку пылких мушкетеров, чем к клану суровых идальго. И буквально за несколько месяцев такой человек превратился в идолопоклонника, распростертого у ног своего божества и готового ради него пожертвовать всем миром…
Это ощущение пробудилось в Морозини с ноной силой, когда на следующий день после обеда он стоял в мэрии 7-го округа, где проходило гражданское бракосочетание, и удивлялся тому, что кроме жениха и невесты на нем присутствуют лишь четверо свидетелей. Свидетелями со стороны доньи Изабеллы были ее дядя и двоюродный брат, а со стороны Жиля, не имевшего близких родственников — его помощник и доверенное лицо Ричард Бэйли, англичанин лет шестидесяти, и Альдо. Морозини ценил Бэйли за безупречную галантность, образованность и чувство юмора. Бэйли был одет в визитку цвета антрацита и полосатые брюки — как и сам Альдо, кстати! — и этот костюм ярко выделялся на фоне черных одеяний мексиканцев. Невеста тоже была в черном: бархатная шубка, подбитая мехом черной лисы, и ток из того же меха. В качестве украшения она выбрала серьги с молочно-белыми жемчужинами грушевидной формы. Что касается Вобрена, то цветом своей одежды он примкнул к большинству и словно слился с ним. Констатировав этот факт, Альдо не стал над ним размышлять. Он был явно смущен редкой красотой девушки, на которую его друг смотрел с нескрываемым обожанием. Жиль был похож не столько на счастливого жениха, сколько на верующего, молящегося перед статуей святой, погруженный в собственный мир, недоступный простым смертным.
Невеста стояла, потупив взор. Треугольное лицо Изабеллы, придававшее ей сходство с неким кошачьим божеством, с продолговатыми черными глазами, казалось, оттягивала назад масса черных блестящих волос, гладко зачесанных на прямой пробор и собранных в тугой пучок на затылке. Кожа цвета слоновой кости чуть розовела на скулах, а красиво очерченные пухлые губы цветом напоминали светлый коралл. Совершенный маленький нос подчеркивали две горделивые складки в уголках рта. О ее улыбке судить было невозможно: сознавая, вероятно, значение момента, донья Изабелла никому не улыбнулась. Ни жениху, ни его свидетелю Морозини, когда его ей представили. Она лишь быстро взглянула на Альдо и сказала, что рада знакомству. Ему не удалось понять, что выражают ее глаза. Они были настолько темными и глубокими, что их взгляд мог показаться пустым.