Ожерелье Монтессумы

Бенцони Жюльетта

— Вы рискуете травмировать шею, План-Крепен, — не выдержала маркиза. — И вам опять не повезло! Если я не ошибаюсь, то к дамам готов присоединиться «очаровательный», как вы изволили выразиться, дон Мигель!

Несчастная старая дева стала пунцовой. Адальбер пожалел ее и предложил:

—Давайте поменяемся с вами местами, Анжелина!

— О, как это мило с вашей стороны!

Они быстро пересели, оркестр заиграл попурри из оперетты «Перикола», а приход дона Мигеля помешал мексиканкам заметить этот маневр. Молодой человек был великолепен в отлично сшитом смокинге. Он извинился за свое опоздание, поцеловал дамам руки, с довольной улыбкой сел на свое место и быстро просмотрел

меню, которое ему подал метрдотель. Затем его внимание переключилось на соседние столики. Дон Мигель явно пребывал в отличном настроении, и он все еще улыбался, когда его взгляд упал на Морозини. С ним произошла мгновенная перемена, он нахмурился и нагнулся к пожилой даме, чтобы о чем-то ее спросить. Совершенно очевидно молодой человек задал ей вопрос: «Что эти люди здесь делают?» Донья Луиза лишь пожала плечами и отвернулась. Видя, что мексиканец пристально смотрит на него, Альдо ответил ему тем же и сопроводил взгляд презрительной улыбкой.

На мгновение ему показалось, что дон Мигель готов на него наброситься, но донья Луиза положила руку ему на плечо, и он несколько успокоился.

— Определенно, ты ему по сердцу, — ехидно заметил Адальбер, предусмотрительно отвернувшийся, когда мексиканец уставился в их сторону.

— Это взаимно.

— Тогда зачем ты продолжаешь на него смотреть?

— Я думаю: не может ли он быть тем человеком в черном из Булонского леса?

— И каков ответ?

— Если быть совершенно откровенным, то маловероятно. Мне кажется, что тот был выше ростом и шире в плечах. Да и вел он себя совершенно иначе! Мужчина из Булонского леса был грубее, более уверен в себе. Но Мигель мог быть среди тех, кто его сопровождал!

— Как бы там ни было, сегодня вечером мы об этом не узнаем. Не так ли, Анжелина?

Но она его не услышала. Старая дева не сводила глаз с молодого человека, забыв о том, что ужин остывал у нее на тарелке. На ее лице сияла блаженная улыбка, как будто она увидела небесное видение.

— Достаточно, План-Крепен, — одернула ее маркиза, постукивая по ее руке лорнетом. — Держи себя в руках, черт побери!

Ужин закончился без инцидентов, и французы покинули ресторан гольф-клуба первыми. Утомленная путешествием мадам де Соммьер объявила, что идет спать, и ее верному «церковному сторожу» пришлось последовать за ней. Мужчины решили завершить вечер в казино «Бельвю» и отправились туда пешком по набережной, наслаждаясь теплым вечером. Шум города отступал, сменяясь рокотом прибоя.

В ночной темноте казино сияло тысячью огней, словно комета, гирлянды лампочек подчеркивали архитектуру здания. В ротонде танцевали. В интерьерах помещения модерн довольно удачно сочетался со стилем императрицы Евгении, элегантность завсегдатаев казино завершала картину. Все платья и смокинги были от известных кутюрье. Таков был стиль Биаррица. Возможно, так повелось потому, что начало курорту положила императрица, и его первыми посетителями были представители королевской крови, знати — в основном испанской, — или очень богатые люди, такие, например, как конструктор Андре Ситроен, проводивший ночи в «отдельном кабинете» казино. У игральных столов, особенно там, где играли в баккара, очень красивые женщины либо сидели, принимая участие и игре, либо стояли за спиной игрока, изящно держа в руках длинные мундштуки из слоновой кости, из черепахового панциря или из золота. Правила хорошего тона предписывали хранить молчание в зале, его лишь изредка нарушали возгласы крупье. Иногда, при особенно удачном ходе, поднимался сдержанный ропот.

Альдо и Адальбер сделали небольшие ставки. Первый не выиграл ничего, а второй после двух успешных попыток сел на стул,

освобожденный проигравшимся игроком, и устроился поудобнее.

— Чувствую, мне сегодня повезет! — объявил он Альдо. Тот немного постоял с другом, но скоро ему это надоело.

— Когда разоришь казино, присоединяйся ко мне, я буду в баре, — прошептал Морозини.

— Не пей слишком много! Игра может затянуться!

Князь уже собирался покинуть зал, когда неожиданно столкнулся с дамой, занятой пересчетом фишек, выданных ей в кассе, и не заметившей его. Более того, она наступила князю на ногу, заставив того вскрикнуть:

— Ой! Не могли бы вы…

— Господь всемогущий! Это вы? Вот уже два дня, как я вас ищу…

Альдо был настолько удивлен, что мгновенно забыл о боли. Морозини узнал баронессу Вальдхаус! Агата была очаровательна в платье из серебристых кружев, украшенном стразами, и в такой же повязке на лбу. Но это была последняя из женщин, с кем бы Альдо хотелось встретиться. Что она только что сказала? Она искала его два дня?

— Вы искали меня? Но как вы узнали, что я в Биаррице?

—К чему объяснения? Я об этом узнала, вот и все. Разве вы не в курсе, что в этом мире все покупается?

— Вы хотите сказать, что установили за мной слежку?

— Возможно… С шаловливой улыбкой баронесса Агата повисла на руке у Морозини, делая вид, что не заметила, как князь инстинктивно отшатнулся от нее, и продолжала:

— Вы должны чувствовать себя польщенным, ведь я так интересуюсь вами, — она увидела, что ее собеседник нахмурился, и добавила: — Перестаньте сердиться! Должна сказать, что мне улыбнулась удача, ведь вы приехали именно сюда.

— Что же такого особенного в этом месте?

— Это пляж моего детства. Моей матери принадлежит вилла «Аманда» на побережье Страны Басков. Надеюсь, на этот раз вы примете приглашение на ужин?

— Прошу меня извинить, но едва ли это уместно, — сказал князь, мягко высвобождая свою руку. — Я приехал не один, а с двумя моими родственницами…

— С теми, с которыми вы уехали из Парижа?

— Браво! Вы действительно отлично осведомлены! Добавлю, что со мной приехал и мой друг. В данный момент он играет в баккара, но мы здесь не для развлечений. У нас здесь дело… Важное дело! Поэтому я с огромным сожалением вынужден попрощаться с вами…

Баронесса Агата возмутилась:

— Это похоже на манию! Неужели я вызываю у нас такую антипатию?

Продолжая говорить, она отступила от князя, раскрыла веер из белых страусовых перьев и спрятала за ним лицо кокетливым жестом таким образом, чтобы видны были только ее глаза, полные лукавства.

— Вы же знаете, что это не так, и при других обстоятельствах…

Взгляд Альдо упал на украшенную мелкими бриллиантами ручку веера из светлого панциря черепахи, и он разглядел букву «Ш», увенчанную императорской короной.

— Что с вами, князь? — удивилась баронесса Вальдхаус, заметив, что он буквально застыл на месте.

— Прошу прощения, я залюбовался вашим веером. Он просто великолепен! Вы же знаете, что я интересуюсь старинными предметами… Особенно красивыми, редкими, схожими с украшениями. Если я не ошибаюсь, то этот веер принадлежал… Нет, не королеве, а императрице… Но вот буква сбивает меня с толку…

Увидев, что Альдо смягчился, молодая женщина открыто рассмеялась.

— Вы не ошибаетесь, и это легко понять. Но я рада, что инициал оказался вам не по зубам. Если вы придете ко мне ужинать завтра вечером, вы узнаете, что он означает. Моя мать сейчас в отъезде… Я этим воспользовалась, чтобы позаимствовать у нее эту очаровательную вещицу, которой она особенно дорожит…