Ожерелье смерти
Шрифт:
— Вообще-то ты прав, — нехотя согласился Гольских. — С бабами зэки чувствуют себя гораздо лучше. Мороки, конечно, больше, но куда безопаснее.
— Милов звонил недавно, — сказал парень.
— Зачем? — недовольно спросил Николай Степанович.
— Со мной договориться хотел, — усмехнулся Руслан. — Сначала пугал. Потом деньги предлагал. — Увидев встревоженный взгляд хозяина, обидчиво спросил: — Я вам давал повод для сомнений в моей преданности?
— Ты, Истомин, пожалуй, единственный, кому я верю без оглядки. — Гольских встал и положил ему руки на плечи.
Роза вошла в квартиру. Прикрыв дверь, услышала
— Опять бренчишь? — сердито спросила она. — Не надоело?
— Делать больше нечего, — отложив гитару, грустно ответил Павлов. — Ты не даешь. Телевизор я терпеть не могу. Особенно сейчас. Одно и то же весь день. Как хреново жили и как прекрасно будем жить. Правда, про то, как живем сейчас, не говорят. А про вчера и завтра мне неинтересно.
— А Лев где? — спросила Ахмидова.
— В ванне отмокает, — засмеялся Павлов. — Ему легче, — кулаками намашется, ногами подрыгает, нажрется и к телику. А тут хоть вой со скуки. Уж скорее бы работа. Новостей о наших клиентах нет?
— Пропали! — сердито отозвалась женщина. — И баб нет!
— Психа — не хочешь, а уважать начнешь, — весело улыбнулся он. — Сколько времени всех за нос водит! И нашу доблестную милицию, и крутых ребятишек отечественной мафии. Лихой он парень, этот Псих!
— А ты с Буровым не на мафию работаешь? — все еще злясь, посмотрела на него Роза.
— Я и мой друг с именем царя зверей — свободные художники, — объяснил Павлов. — Работать можем на кого угодно при условии, что нам подойдет задание и, разумеется, цена. Рыночные отношения коснулись всех профессий.
— Значит, есть такая работа, за которую вы не беретесь? — спросила Ахмидова.
— Не принимаем заказов на красивых женщин, детей до шестнадцати и деятелей любого искусства.
— Смотри, какие разборчивые, — едко сказала Роза.
— Слушай, — неожиданно вполне серьезно предложил Костя, — если есть человек, который мешает тебе жить, отдай его мне. С тебя не возьму ни копейки. Один страстный поцелуй с продолжением в постели! И заверяю вас, сударыня, — я бы считал сие самой выгодной сделкой.
— Но у меня нет врагов, которых надо было бы убить, — весело рассмеялась женщина.
— Жаль.
— Ой, — опомнилась Роза.
— Слава тебе, Господи, — довольно потер руки Костя. — Кто-то все-таки есть.
— Вообще никакого житья от него не стало, — хитро прищурилась Ахмидова. — Мужик-то он, конечно, видный. Высокий, стройный блондин…
— А зовут Константин Павлов, — со смехом перебил ее Костя. — И что же такого он тебе, этот блондин, сделал? — Продолжая улыбаться, он подошел к смеющейся женщине.
— Все просит и просит, — вздохнула она. — Нет бы давно в постель утащить! — Обхватив его шею руками, она поцеловала его в губы.
Костя подхватил Розу на руки и понес в спальню.
— А Лев? — на мгновение оторвавшись от его губ, спросила она.
— Он воспитанный, мешать не станет. — Войдя в спальню, Костя пяткой закрыл дверь.
— Бур воспитанный, — проворчал вышедший из ванной Лев. Проведя стремительную серию резких ударов по воздуху, пяткой включил и выключил свет.
Лом коротко и резко ударил рыжего парня в живот и тут же боксерским крюком в подбородок уложил его на пол. Потом дважды пнул ногой. Стоя у стены, Миледи с улыбкой наблюдала. Затем негромко сказала:
— Хватит с него! — Подошла к неподвижно лежащему парню и с коротким выдохом резко ударила
— Я просто не ожидал, — перевязывая левое плечо, процедил кудрявый здоровяк. — Туз себе достал, а он, сука, ножом!
— Где ты таких несдержанных нашла? — Степан бросил презрительный взгляд на лежащего.
— Ус дал, — недовольно буркнула женщина. — Я обычно одна работаю.
— А где научилась ножками по лбу бить? — со смехом спросил он.
— Я в следственном изоляторе по молодости работала, — хихикнула Клава. — У нас инструктор по рукопашному хороший был. Все как на каторгу на обязательные часы ходили, а я с удовольствием. Что-нибудь не получается, на зэках отрабатывала. Знаешь, как в кайф мужиков бить? Особенно если он шибко блатной. Когда встанет, убить готов! — Она рассмеялась. — Потом замуж вышла и в Москву уехала. Полгода прожили, и жопа об жопу, и кто дальше прыгнет. А в меня мастер один по культуризму влюбился. Мы с ним попеременно то культуризмом, то сексом занимались. А у него кореш был. Вот он меня и натаскал по каратэ до пояса.
Опомнившись, Миледи замолчала. Покосилась на внимательно слушающих ее парней, зло проговорила:
— Еще раз кто-нибудь заведется, обоих кончу! — И, резко повернувшись, вошла в спальню.
Посмотрев ей вслед, Лом ухмыльнулся. Присев рядом с рыжим, попробовал нащупать пульс. Затем сонную артерию.
— Готов, — поднимаясь, заключил он. — Как стемнеет, за город, в реку его!
— Вы что наделали? — услышал он удивленно-встревоженный голос Лили. — Куда его теперь?
— На машину погрузим, и в Вятку, — сказал Лом.
— А машину кто поведет? — Женщина в упор посмотрела на него.
— Кто-нибудь из них, — он кивнул на парней. — Если повяжут, скажет, что угнал.
— Вот пусть и угоняет! — сердито сказала Лиля. — Не дам я машину!
— Не дашь тачку — на себе труп потащишь, — усмехнулся Степан. — А вы! — он бросил на парней яростный взгляд. — Хватит на интерес играть! Работаем вместе, поэтому ша! А то раньше времени друг другу глотки перегрызете!
Темное небо над станцией перерезали огни фонарей и прожекторов. Ночь. Женщины молча лежали в углу. Взглянув на их почти невидимые силуэты, Псих коротко усмехнулся. Часа два назад, когда уже прилично стемнело, он и Лютый хотели выбраться из вагона и вскочить на проходящий в любую сторону товарняк. Убедившись, что поблизости никого нет, они попрощались с женщинами и, пригрозив им: «Не дай бог раньше времени запищите!», приготовились прыгать вниз. Но Алла напомнила им, что вагон идет в Нижний Новгород, а следовательно, им просто нет смысла покидать его. Пораженный Псих, помолчав минуту, понял: она права! Он сказал об этом Лютому, и тот сразу передумал покидать «такой комфортабельный вагончик с запахом женской мочи». Сначала женщины расценили намерение мужчин везти их с собой как весьма неудачную шутку, но Лютый, поводив лезвием выкидного ножа у них перед глазами, убедил дам, что это очень и очень серьезно. Чувствуя свою вину: ведь это я, дура, подала им идею! — Алла подавленно молчала. Нонна пыталась уговорить мужчин сойти в Кирове, она обещала им обязательно помочь с деньгами, документами и выездом в Москву. Псих молчал, чувствуя, что Нонна действительно может помочь, — они ей нужны, а для чего, он примерно догадывался; Лютый, которому надоели ее уговоры и заверения, сказал: