Ожидание Двойной Кошки
Шрифт:
Не откладывая дела в долгий ящик, Корсма послал гонцов по адресам, и уже к вечеру под моросящим дождем пять карет по разным дорогам направились к границе. В нескольких милях от рубежей королевства все они съехались в одной точке. Гроссведуны вышли под дождь и о чем-то посовещались. Потом один из них сделал знак, и возницы отправились в обратный путь. Уже без пассажиров.
Землянин, книгочей и театрал
Как же дороги здесь были книги! Простая, чуть ли не школьная история Светори, которую я купил в Транке, ценилась наравне с полным обмундированием гвардейского офицера. Читать в седле я не мог. И не столько даже по причине постоянной качки — это было не столь страшно. Даже на мои обязанности охранника
Удерживало меня от чтения в дороге занимаемое положение. Никак не мог здешний дворянин читать какую бы то ни было книгу вне пределов своего дома. Это вызвало бы большее изумление окружающих, чем снегопад посреди летней жары. Мои земные привычки следовало изживать, чем я и занялся с некоторым сожалением. Возвращение посольства протекало без осложнений. Дорогой барон Шурр объяснял мне, что перейти на службу к герцогу мне не так и просто.
Как дворянин, я мог распоряжаться своей особой, хан не мог препятствовать моему переходу к другому властителю. Но вот имение мое, не родовое, а жалованное, в таком случае возвращалось в собственность ханской семьи. Тут были определенные закавыки — кому оно должно было достаться, верховному хану или его брату, Саймасу. Но я-то терял его в любом случае. Терял вместе с титулом эмира-сара, ибо таких эмиров без своего собственного имения в Смалене не водилось. Кони, что любопытно, оставались моим имуществом, а слуги были вольны выбирать, останутся ли они в имении или же отправятся со мной.
— Если бы у тебя были деньги, — скучающе произнес барон, — я бы взялся сделать так, чтобы хан отправил тебя на службу к герцогу своим повелением. Тогда твои титул и имение остались бы за тобой.
Его нехитрую комбинацию я мог угадать и без своего таланта читать чужие мысли. Барон рассчитывал, расположив к себе хана успехом посольства и моей якобы ведущей в этом роли, попросить верховного хана отправить меня служить герцогу. А деньги мои попросту положить в карман. И действительно, без его просьбы такая мысль вряд ли бы посетила хана самостоятельно. Но ведь и я, даром, что не придворный, мог бы пробиться на прием к хану. Впрочем, хан меня никакими особыми подарками не награждал. Да и вообще, вряд ли помнил о моем существовании. Попасть к нему без колдовства быстро я не сумею. А использовать колдовство я был готов только в крайнем случае. Там, на Земле, каждое мое магическое действие стоило не денег или нервных клеток. Оно стоило времени.
Как самую страшную возможность гнали от себя Открыватели мысль о цене собственного магического могущества. Вдруг случится так, что в одном из открытых миров простейшее заклятие стоит месяцев земного времени; тогда Открыватель мог вернуться спустя многие годы…
— Я подумаю, барон. С деньгами, если они появятся, я и сам смогу купить какое-никакое имение. Останется при мне мой титул в таком случае?
— Останется, — кивнул мой собеседник, — но времени на все это уйдет порядочно. Месяца два. Ты, Юркай, не кажешься мне человеком, склонным к длительному ожиданию. А ждать долгонько придется, пока твои бумаги пройдут по всем чиновным столам. К тому же просто так, без подмазки, они не пройдут. Так что деньги тебе все равно придется тратить, друг мой расчетливый. Поверь, мое предложение для тебя дешевле всего. И быстрее. Я берусь получить для тебя такое разрешение за три дня. И всего-то за четыре десятка боевых коней. Могу и деньгами взять…
Таких денег у меня сейчас не было. Обойти всех столичных купцов, использовать внушение? Эта мысль мне не нравилась. К тому же торговлю в Ка-Смалене держал под собой Кузмапат, и пересечься с ним пришлось бы обязательно. А не попросить ли мне патентованного колдуна о такой услуге? Уж он-то лицезреет хана каждый день, и тот ему точно не откажет. Ведь предлагал же злобный
Юшим бодро бегал по дому, беспрерывно понукая слуг, хотя надобности в том совсем не было. Быстро поев на кухне стряпни Узолы, я поднялся к себе, растянулся на кровати и раскрыл книгу. Буквы складывались в слова неохотно, но после пятой страницы дела пошли веселее. Я обнаружил, что начинаю без усилий улавливать смысл всего текста. Мне уже начинало казаться, что навык чтения я освоил вполне достаточно, когда в дверь робко постучали. Я почувствовал, что за дверью стоял Бейши, самый грамотный из слуг. Его мысли я понимал достаточно легко. И к тому же, в отличие от большинства середцев, они у него были. Его сознание казалось мне живым, похожим на мое собственное.
Немногие мои знакомые середцы могли похвастать тем же. Герцог, Офедр, Трабисо… Гроссведунов и колдуний я числил отдельно. Их сознание сплошь и рядом то оказывалось мне недоступным, то поражало привычной для Середы пустотой. А Бейши, смущенный до крайности, надеялся отыскать во мне родственную душу.
— Прошу простить мою нетерпеливость, благородный эмир Юркай. Твой ничтожный слуга обращается к тебе с просьбой, пустяком в твоих глазах, но важной для меня. Ты дозволишь ее изложить, хозяин?
Бейши желал назавтра отпроситься на представление. В Ка-Смалене гастролировала театральная труппа откуда-то с юга, и мой слуга страстно стремился посмотреть представление. Пойти он хотел не один, многие женщины моего имения тоже жаждали приобщиться к искусству лицедеев.
— Конечно, Бейши, пусть идут все желающие. Я и сам схожу, пожалуй. Не зазорно это дворянину?
— Для дворян отведены лучшие места, хозяин. Это нам придется толпиться у решетки, чтобы хоть краем глаза посмотреть представление.
— Тебе раньше приходилось смотреть представление этого театра, Бейши?
— Нет, хозяин. Но в Сковуре мне доводилось смотреть множество спектаклей и представлений. Там я был вместе с тогдашним хозяином. Он сам не пропускал таких представлений и ближних слуг брал с собой. В Смалене театры с юга бывают нечасто. При прошлом верховном хане они совсем не приезжали.
Бейши умолк, вопросительно глядя на меня. Похоже, на него я мог опереться. Он служил уже не первому хозяину, был верен им всем и ухитрился при этом сохранить собственное достоинство и благожелательность к окружающим. Не зазорно будет и мне, российскому студенту, чуждому сословных предрассудков, спросить у него совета.
— Бейши, ты, должно быть, наслышан о Кузмапате. Он ревнует меня к хану, и просил убраться из Смалена побыстрее. Даже коня предлагал. А сейчас уже я хотел бы перейти на службу к Великому Герцогу Светори, но имение и титул оставить за собой. Согласится Кузмапат просить за меня верховного хана?
— Смотря, как хозяин говорил с ним прошлый раз, — не рискнул дать определенного ответа слуга.
— Не очень вежливо. Он попробовал меня оскорбить, я ответил тем же, побил его слуг, немного порушил мебель и ушел.
— Тогда, хозяин, тебе к нему лучше не ходить. Он мстителен. Даже во вред себе Кузмапат сделает все, чтобы задержать тебя в ханстве. Он примет тебя с радостью, угостит сладостями и отравит. Или позже подошлет наемных убийц. Тебе, благородный эмир, даже здесь долго находиться опасно.
И я ему сразу поверил. То, что я слыхал о патентованном колдуне прежнего хана, полностью подтверждало обрисованный слугой стержень его поведения. В таком случае именно от этого мне и следовало отталкиваться. Пусть кто-то из подручных шепнет Кузмапату, что хан с удовольствием отошлет меня на службу к герцогу, стоит ему на это намекнуть. А уж заронить такую мысль в чужое сознание я сумею. Такие магические действия обойдутся мне относительно дешево — в смысле потраченного земного времени. А сам я Кузмапата должен смиренно просить о чем-то прямо противоположном. Скажем о том, чтобы хан отправил меня в Сковур на учебу.