Ожидание в травах густых
Шрифт:
– Вот видишь, Алексей, ты мне всё по-научному и объяснил, – облёгчённо вздохнула Хмелёва. – Правда, я в этом ничего не понимаю. А то ведь меня некоторые выжившей из ума считают. Оно ведь получается, что я… нормальная.
– Стадо баранов блеет, Ульяна Сидоровна. Так всегда было и будет. Только дурак спорит
– Так я, Лёша, и не спорю ни с людьми, ни с баранами. Пусть считают, как им нравится. Я, всё одно, при своих мыслях останусь. С тобой только вот на важные темы и разговариваю. Ты умный, честный и… человек. Даже частенько и продукты мне покупаешь, правда, я сама бы могла.
– Да что мне трудно, что ли? А на плоскоголовых не стоит реагировать. Они – продукт тупой телевизионной рекламы и прочего бреда. На земном шаре, в фермерских хозяйствах, к примеру, в клетках сидят сотни миллионов кроликов, и они, наверняка, считают себя свободными и разумными.
– Про кроликов я ничего не знала, Лёша. Ты очень мыслящий парень. Другим ни чета.
На большой поляне, среди бугров, заросших молодыми побегами исландского папоротника и орляка, она увидела множество жёлтых и коричневых, морщинистых и волнообразных грибных шляпок. Собрала сморчки в корзинку, почти половину её заполнила.
Если их два раза отварить и отжать, а потом и картошкой пожарить, то нормальная еда получается. Всё к пенсии – приварок, некоторое подспорье. Да и заработки у людей в стране нынче такие, что даже у ярых заокеанских и европейских русофобов на глаза слёзы наплывают… Не звери ведь, потому даже и людям «третьего сорта» сочувствуют.
Видно, что-то в природе не совсем ладное происходит. Вон и по телевизору показывали, как очень большой чиновник в тувинских горах брусничку кушал. Собирать не стал впрок. Да оно
Может, и у него не всё в жизни сладко. Чиновники ведь разные бывают, есть и честные… А кризис уже почти третье десятилетие идёт. Инопланетяне пакостят. Ведь больше-то и некому. Но они не всем вредят. Некоторым материально здорово помогают и, возможно, скрытно и воровать народное добро помогают.
Обо всём этом старушка и думала, сидя на бугре, почти в том месте, где так и не состоялся её разговор с… неизвестным солдатом, который ей привиделся. Нет же, не привиделся. Хмелёва его чётко… наблюдала, как собственные руки. Уже таким он точно и был при земной жизни… Сейчас, наверное, совсем другой и в ином мире. Может, и здесь задержался и духом стал…
Она уже давно не удивлялась тому, что вокруг происходило. Подобное Хмелёвой приходилось видеть и много раз. Когда здесь появлялась, то, казалось ей, чувствовала, как сквозь резиновые подошвы обжигает её ступни земля лесная. Какая же сила таится в не погребённых костях, спрятанных навечно под густой травой и мхами.
Бабушка эта, конечно же, не могла знать и даже предполагать, что ничего мёртвого в великом бесконечном мироздании не существует, как нет прошлого и будущего… Всё это было ей без разницы. Предчувствовала всем нутром своим, что за гробом должна быть какая-то жизнь. Для неё традиционная и не очень теософия, как и вся философия, были полным мраком.
Конец ознакомительного фрагмента.