Ожидание
Шрифт:
– Срочный звонок изменил мои планы. Мелли облегченно перевела дух.
– Спасибо.
– Я делаю это не ради тебя, – сардонически заметил он. – Я слишком дорожу своим рассудком.
8
– Ты уже прочел новости? Вот ужас-то! – Мэри Мюррей отложила газету и подлила мужу чаю.
Следуя многолетней фермерской привычке, Хью Мюррей встал на рассвете. Он уже успел переодеться в рабочий комбинезон, а жена и дочь завтракали в халатах.
– После того, что понаписали
– Бедняжка Кэрол, – вздохнула мать.
– Бедняжка Кэрол развлекается, а камни швыряют в нас! – Хью на все лады проклинал сплетниц-соседок, посмевших задирать нос перед его супругой после того, как центральные газеты раструбили о мнимом романе Кэрол.
– Мы-то знаем правду, милый.
В ответ на примирительное замечание жены он только хмыкнул.
– А во сколько ты, собственно говоря, вернулась с работы вчера вечером? – призвал Хью к ответу дочь, поднимая глаза от тарелки.
– В половине двенадцатого.
– А ведь ушла еще до того, как я встал.
– У меня прерывистый график, папа. Мне удалось подремать пару часов во время пересменки.
– Пару часов, – негодующе фыркнул Хью. – И опять поднялась ни свет ни заря! Ты похожа на привидение!
– Спасибо за комплимент, – сухо поблагодарила Мелли. Родительская забота – это, конечно, славно, но есть в ней и свои минусы для тех, кто привык к самостоятельной жизни. – А что там, в газетах пишут? – благоразумно сменила она тему.
– Да все про этого Дика Грейсона – видишь портрет на первой странице? – Мэри передала газету дочери.
Мелли в ужасе глядела на размытое фото. Она давно ждала этого, и все-таки сердце болезненно сжалось. Броские заголовки расплывались перед глазами.
– Какая трагедия, – продолжала Мэри, не замечая смятения дочери. – Бедный малыш! – Она глубоко вздохнула. – И ведь неизвестно, выживет ли! Ужасно, просто ужасно!
– Что такое? О чем ты? – прошептана Мелли еле слышно.
– Да что с тобой, родная? – Мэри в изумлении подняла взгляд: дочь лихорадочно перелистывала смятые листы, ища нужную страницу.
– О чем там пишут? Кто не выживет? – Мелли едва не разрыдалась от досады: статья, как сквозь землю провалилась!
– Да сынишка Дика Грейсона стал жертвой автокатастрофы…
Газета выпала из одеревеневших пальцев Мелли.
– Дик жив? – глухо спросила она. – Он не умер?
– Нет, родная, пострадал только его сын. Мистер Грейсон помчался в больницу, как и следовало ожидать; в толк не могу взять, чего здесь удивительного. Отец он или нет? – мягко улыбнулась Мэри.
– Мне надо одеться, – проговорила Мелли, рассеянно окинув взглядом махровый халат. – Который час?
– Куда ты собралась? – крикнул отец ей вслед.
– К Дику, конечно, – отозвалась Мелли удивленно, словно ответ напрашивался сам собой.
– Девчонки меня в гроб вгонят, – пожаловался Хью
– Доктор Мюррей?
Мелли шагнула навстречу. Благослови Господь Тимоти, не подвел и на этот раз!
– Я – Фред Бомэн, – представился толстяк, с энтузиазмом пожимая хрупкую ручку. – Какая неожиданность, – протянул он, – вы, в самом деле, врач?
– Честное слово, – торжественно заверила она. Мелли просто не верилось, что ее так легко пропустили. А все благодаря Тимоти! Когда она позвонила в больницу и сообщила, что на работу не выйдет, зять клещами вытянул из нее правду. Он не стал отговаривать сумасбродную родственницу и даже не подумал возмущаться. Напротив, перезвонил через полчаса и сообщил, что заказал для нее билет на первый же рейс до Нью-Йорка.
– Вы ведь понимаете, что в реанимацию посторонних не пускают? – спросил Бомэн. – Я вас проведу в отделение, доктор Мюррей, – он увлек коллегу к дверям, – но дальше выпутывайтесь сами.
Она кивнула. То же самое говорил и Тимоти. «Что ты станешь делать, если тебя выведут за ухо?» – полюбопытствовал он. И Мелли честно ответила: «Не знаю».
Если Тимоти и не одобрил ее легкомыслия, то вслух не сказал ничего. Напротив, ободряюще потрепал по плечу.
Разумеется, газетчики уже оккупировали холл, но и охрана не дремала. Фред Бомэн взял Мелли под руку, и она тотчас же почувствовала себя увереннее.
– Вы не поверите, на что способны одержимые поклонники! – сокрушенно покачал головой Фред. – У человека сын при смерти, а идиоты требуют автограф! Тут один репортер прорвался; так вошел в дверь, а вылетел в окно! В реанимационное отделение – прямо.
– Спасибо, я вам бесконечно признательна.
– Передавайте привет Тимоти. Родственники либо у мальчика, либо в комнате для посетителей.
Ну, и какого черта ты затеяла, Мелли? – бранила она себя, на ходу извлекая из кармана стетоскоп и для пущей убедительности вешая его на шею. Можно ли арестовать меня как самозванку, если я и в самом деле врач?
Дверь оказалась открытой, и Мелли – была не была – переступила порог. Что она скажет? Что сделает? Одержимая тревогой и страхом, Мелли просто не задумывалась о том, как поведет себя. Наверняка Дик тут же прогонит ее в шею…
Ковер пастельных тонов, мягкие плюшевые кресла, по-домашнему расставленные тут и там… казалось, здесь царят уют и умиротворенная тишина. А сколько слез пролилось в этих стенах! Мелли хорошо знала истинную цену обманчиво-мирной обстановке: слишком часто приходилось ей сообщать плохие новости родным и близким.
Здесь Дика не оказалось. Она заморгала, глубоко вздохнула. В противоположном конце комнаты сидели двое: совсем близко, соприкасаясь коленями. Мужчина держал руки женщины в своих. Даже от порога Мелли ощутила исходящую от них волну напряжения и усталости.