Оживление
Шрифт:
В детстве Андреев не читал Гофмана и наткнулся на "Эликсир" случайно, со скуки. Иллюстрации с видом средневекового монастыря и родословного дерева заинтересовали его, он начал читать, и вскоре уже всем рассказывал, что ему давно не попадалась такая жуткая и захватывающая вещь. Он даже составил цепь аналогичных сочинений, пользуясь комментариями к "Эликсиру", и решил обязательно найти и прочесть те книги из цепочки, которые ему еще не попадались.
Одновременно он раскопал в детской и сборник сказок Гофмана, которые показались теперь ему совсем недетскими и страшными.
– Мне осталось страниц пятьдесят, можно я сейчас быстренько дочитаю, это ведь немного!
– Ну ладно, давай.
Андреев с грустью стал готовиться ко сну. По радио вдруг заиграли "Вальс цветов", и он не мог поверить, что и это, и это - тоже было дело рук дьявола. Жена раскачивалась в такт с музыкой, не отрываясь от желтых высохших страниц. Андреев долго и старательно расправлял нижние простыни на ее и своей койках, чтобы грязный матрас не был виден, затем разложил на всю длину верхние простыни, и потом уже мягкие одеяла. Из-под ее подушки он достал длинную теплую ночную рубашку в горошек и положил ее аккуратно на подушку жены. Оставалось еще страниц тридцать. От волнения она сжала правую руку в кулачок и прижала ее к своей щечке.
Он пошел чистить зубы. Адреев всегда тщательно выжимал пасту из тюбика, начиная с самого низа, и даже старательно загибал освободившийся кусочек тюбика вверх, чтобы туда снова не попадала паста. А вот его жена, напротив, относилась к тюбику без всякой заботы, и даже иногда забывала его закрыть, что вызывало в бедном инженере благородный гнев и длинные философские речи. Закончив чистить зубы, он вернулся в каюту.
– Слушай, оставь лучше часть на завтра, а то прочитаешь все сейчас и что будешь делать потом?
– Да, да, - машинально ответила она и быстро перевернула страницу.
Но ему нравилось это ее безумие, этот фанатизм во всем, и потом он с удовольствием слушал, как она с жаром рассказывает подругам по телефону, что она вчера всю ночь читала эту книгу, и как там все здорово сделано, на что это еще похоже, и какой в этом духе есть еще фильм. Мало того, книгу приходилось отдать почитать, проходили недели, месяцы, и вот уже длинная вереница знакомых и родственников сидела, завороженная, не в силах оторваться от сказочного текста, и лишь через год или даже два этот потрепанный томик возвращался на свое законное место в старый книжный шкаф из красного дерева со стеклянными дверцами. Иногда они менялись ролями, и уже она мучила его вопросами - А ты читал, нет? или Разве ты не видел этого фильма? Ну что ты! Как это может быть, это же так здорово!
Он вдруг вспомнил неприличные стишки про то, как двое долго обсуждают поэзию, а потом все-таки все равно ложатся в постель.
– Как страшно, иди сюда скорей, и дай мне руку!
– Он сел с ней рядом, и она прижалась к нему всем своим маленьким телом.
–
– Все-то ты знаешь, везде-то ты побывал и все видел, знаешь этот анекдот?
– Нет, - ответил он, улыбаясь, хотя слышал его уже раз сто.
– Ну, тогда слушай!
Она торжественно рассказала ему все, и они долго улыбались друг другу от того, что они вместе.
– Ну, теперь я пойду пописаю.
Она любила ему рассказывать про все свои маленькие и большие дела, и ему это особенно нравилось, будто он доктор Айболит, а она - маленькая девочка. Она совсем не стеснялась его, и в этом было что-то очень трогательное.
– Ну как, пописала хорошо?
– спросил он ее после.
– Да, достань мне теперь мою рубашечку.
– Уже все лежит на твоей подушке.
– Ничего там нет, куда ты ее опять засунул, - сказала она, строя капризную девчонку, дрожа всем своим загорелым телом.
– Ах, ты уже вся разделась, как быстро, - он с радостью посмотрел на нее.
– Ну, давай же скорее, мне же холодно!
– Фиг тебе, ложись так.
– Нет, вот она!
– торжествующе сказала она, трясясь от холода, быстро накинула длинную рубашку, залезла под одеяло на нижнюю полку, и зажмурилась, улыбаясь от радости и тепла, оставив на улице только холодный нос и косичку.
– Что ты там делаешь?
– спросила она его через пару минут.
– Читаю "Установку момента зажигания", хочешь послушать?
– Ты - псих, у меня книжечку отнял, а сам читаешь какой-то ужас.
– Установите коленчатый вал в такое положение, при котором метка на шкиве совпадает с меткой два на корпусе двигателя, включите зажигание, и, медленно вращая корпус распределителя, найдите такое положение, при котором контрольная лампа загорается. При этом контакт бегунка распределителя должен быть направлен в сторону первого цилиндра.
– Ты плохой, и меня совсем не любишь. Любишь какую-то блондинку. Я тут так замерзла, а ты там читаешь эту гадость.
Он легко спрыгнул с верхней полки и скользнул к ней под одеяло.
– У тебя ноги как ледышки, что ж ты так замерзла, ведь сейчас лето.
– Я всегда мерзну, - сказала она, плотнее закутываясь в одеяло.
Они обнялись и стали прижиматься друг к другу все крепче и крепче. Наконец, она сказала:
– Ну все, мне уже жарко, подожди.
– Ты как в рассказе про Елдырина.
– Откинь немного одеялко, только не совсем, а чуть-чуть, чтобы в ножки не дуло.
Она легла на спину, вся вытянулась и закрыла глаза. Они замолчали. Он осторожно поцеловал ее в губы, она улыбнулась, тогда Андреев задрал ее ночную рубашку вверх и стал целовать ее животик. Она затаила дыхание. Тогда он стянул с нее трусики, схватил ее попу в ладони и провел языком по ее бедрам.
У инженера было две женщины - жена и машина, и про машину он думал, наверное, даже больше, чем про жену. Даже сейчас, на пароходе, он вспоминал, что еще не в порядке с его железной подругой, и что надо починить перед зимой.