Оживший камень

Кас Маркус

Веселкин на прощание бросил сожалеющий взгляд. Тоже понял, к чему всё идет. Но остановить дуэль он был не в праве. Тому, что штабс-ротмистр не остался, хотя явно задумался над этим, я был даже рад. Мне тоже лишние свидетели ни к чему.

Соблюдая формальности, мы сошлись и представились друг другу, после чего остальные разошлись по своим сторонам.

В центре поляны остались мы с бретером.

В том, что передо мной хладнокровный убийца, я не сомневался. Его выдавал взгляд — равнодушный и совершенно мертвый. Ноль эмоций,

ноль лишних движений и мыслей.

Не нужна ментальная магия, чтобы понять его намерения.

Притворяться, что я не умею держать шпагу, я не стал. С подобным человеком такой трюк не сработает, это не скучающий дворянин. Играть с таким означало подставиться под смертельный удар.

Но правила приличия я всё же не отбросил. Исполнил небольшой поклон, но вот вместо ответа получил усмешку.

Ну право, убийство убийством, а манеры забывать не стоит!

— Знаете, мне отчего-то захотелось дать вам шанс, — произнес я, глубоко вдохнув холодный воздух. — Откажитесь и останетесь целы. Жизнь слишком прекрасна, чтобы покидать её в это чудесное утро.

— Извините, граф, но у меня другие планы, — он хищно улыбнулся и тут же напал.

Бретер сделал великолепный ложный выпад, его шпага выкрутилась в последний момент и лезвие свистнуло у моего горла. Я даже почувствовал жар на коже, настолько это было близко.

Я ответил, но убийца был готов и увернулся, ушел низом и тут же нанес ещё удар, собираясь распороть мне ногу от лодыжки до паха. Очень быстрая и почти безболезненная смерть.

Пресек я это совсем по-кабацки, ударив ногой по голове. Рот бретера окрасился кровью и на лице появился кровавый оскал. Да ему это нравится, что ли?

Он перекатом вскочил на ноги и яростно бросился на меня, размахивая оружием с такой скоростью, что было сложно уследить.

Я знал — убийца ждет, что я увернусь. Как сделал бы любой на моем месте, банально из инстинкта самосохранения. Но я стоял на месте, замерев.

Миг и в его глазах сомнение. В последний момент он принял решение убить меня взмахом, раз уж я застыл, как он думал от ужаса.

Между ударами сердца я увидел, как его рука поднимается. И сделал один точный выпад.

Прямо в сердце.

Отступил и проследил, как бретер рухнул на траву. Медленно поднял взгляд на графа Киселёва. Сейчас этот мужчина, которому было едва за тридцать, выглядел гораздо старше. Не было в нем ненависти или даже неприязни, один страх.

Во мне же была пустота. Я сделал то, что необходимо, не больше и не меньше.

Секундант молчал и я чуть приподнял свою шпагу.

Я очень сомневался, что это конец.

Граф сглотнул, посмотрел на кровь, капающую с моего лезвия и открыл рот, чтобы что-то сказать, но послышался шум из-за деревьев.

Но место дуэли выбежали несколько жандармов. За ними сквозь кусты продрался раскрасневшийся пристав Заужский. Отдышался, обвел нас взглядом и объявил:

— Господа, вы все арестованы! —

обернулся к одному из жандармов и приказал: — Семенов, стереги труп! Сейчас его эксперты заберут, они уже на подъезде.

— На каком основании арестованы? — очнулся первым Головин.

— Поступило сообщение, что тут происходит незаконная дуэль. Пока не доказано обратное, я обязан всех заключить под арест, согласно пятому пункту десятой статьи дуэльного…

— Да знаю я, — раздраженно отмахнулся капитан, ничего не понимая.

Зато понял я. Штабс-ротмистр всё же сделал единственное, что мог. Вызвал сюда жандармов, наверняка анонимно.

Киселёв молчал, отрешенно глядя на Петропавловскую крепость. Его, казалось, происходящее вообще не волновало. Но я ощутил его облегчение. Граф понял, что я его убью, продолжи мы дуэль.

Николай пытался показать приставу оформленные бумаги, но тот храбро отказывался:

— В участке разберемся, ваше высокоблагородие. Не имею полномочий принимать решение на месте.

Друг в итоге махнул рукой, а Заужский подошел ко мне и очень вежливо попросил:

— Ваше сиятельство, позвольте забрать оружие?

* * *

Я сидел в той же допросной, что и несколько дней назад. Быстро же я сюда вернулся.

Но в этот раз прием был более радушный.

Мне дали возможность умыться, принесли кофе и воду, и стул даже приволокли, с мягким сиденьем. Пристав ушел получить подтверждение насчет оформления дуэли, а я потягивал довольно неплохой напиток и раздумывал.

Кому-то так насолил молодой граф или сильно мешал граф старый?

Ладно Оболенский, у него со мной личные счеты, тут сомнений не было. Да и убивать меня княжич совсем не хотел. Вспыльчивый мальчишка, не более того.

Совсем другое дело граф Киселёв…

В любом случае это угроза для Вознесенских, которую нужно устранить.

Заужский вернулся минут через десять, с учтивой улыбкой поинтересовался всё ли у меня в порядке, и положил перед собой папку с моим именем.

— Ваше сиятельство, произошло досадное недоразумение. Офицер… — пристав открыл папку и перебрал листы, — Веселкин, оформлявший вашу дуэль, внес данные в реестр буквально только что. Он уже направил официальные извинения от специального дуэльного корпуса жандармерии на ваше имя. Если желаете подать жалобу…

— Нет, — я улыбнулся. — Уверен, на то была уважительная причина. И всё уже разрешилось, так?

— Конечно, — Заужский неприкрыто обрадовался за коллегу. — Остались сущие формальности — заверить ваши показания.

С этим мы расправились быстро, пристав всё записал, дал мне на подпись и после этого добавил:

— Также я должен вам сообщить, что дело передается на расследование в центральный участок по причине смертельного исхода. Вот уведомление, — он с какой-то опаской передал мне лист с коротким текстом и печатями.