Оживший камень
Шрифт:
— Благодарю, но дальше мы сами, — мужчина показал им удостоверение, содержание которого мне было не видно.
Помещение вмиг опустело и мужчина перевел взгляд на Воронцова:
— Не смею задерживать, ваше превосходительство.
Я ожидал, что сенатор возмутится, но Христофор Георгиевич лишь кивнул и быстро удалился.
После этого настала моя очередь попасть под гипнотическое влияние разноцветных глаз. Я почти физически ощущал, как в моей голове пытаются копаться.
Вот только там, кроме злости на произошедшее
Незнакомца это вроде удовлетворило и он протянул мне руку:
— Роман Степанович Баталов.
Ни чина, ни титула не назвал — вопиющее нарушение этикета, которое себе могли позволить очень немногие.
— Граф Александр Лукич Вознесенский, — представился я в ответ, хоть и был уверен — он прекрасно знает, кто я.
— За один вечер в столице зафиксировано целых два случая выброса магии смерти, — неожиданно поделился Баталов. — Удивительное дело, не находите, ваше сиятельство?
— Действительно, удивительное, — согласился я.
— Вот буквально час назад, его светлость, князь Василий Шаховский скоропостижно скончался прямо во время беседы. Жуткое зрелище, надо сказать — магия смерти превратила его в прах, — равнодушным тоном рассказывал он. — А теперь у того, кто звонил князю последним, оказался темный артефакт.
Баталов подошел к отрезанному пальцу и низко наклонился, разглядывая перстень.
А я внутренне усмехнулся. Ну спасибо, что хоть сказал. Шаховский, значит. Попадался он мне в поисках. Приближенный к императорскому роду, довольно влиятельный род. Был до этого момента, судя по всему.
Получается, князь всё рискнул сдать мага смерти. И его постигла та же участь, что и вспыльчивого Афанасия Пархомова. Темный подстраховался по всем фронтам.
— А вы, Александр Лукич, что-нибудь можете сказать о темных артефактах? — Роман Степанович выпрямился и снова впился в меня взглядом.
Браслет на руке словно нагрелся и прожигал кожу.
Я уверенно помотал головой. Перстень продолжал так фонить, что мой артефакт терялся в этом магическом шуме. Да и срабатывал он только на теневиков, пользующихся силой.
Казаринов во время нашего разговора занялся раненым — достал откуда-то тряпку и крепко перевязал руку барона. В себя тот до сих пор не пришел.
— Жаль, — ничуть не расстроился мужчина. — Что же, я попрошу вас не распространяться о случившемся. К чему поднимать в столице панику. Мы, в свою очередь, ваше имя тоже не станем упоминать в этом деле. Договорились?
— Да, это меня вполне устраивает, — ответил я, понимая что это больше похоже на услугу, о которой я не просил, поэтому добавил: — Но я готов дать показания в любое время, если это потребуется.
— Похвальное рвение, благодарю, — чуть недовольно сжал губы Баталов. — Но мы всё постараемся этого избежать.
Так уже лучше. Не люблю быть обязанным за то, что мне не нужно. Понятно, что никакого
Но это их проблемы и в них участвовать я не собирался. Как и задолжать услугу тайной канцелярии. Я избавился от врага, они получили преступника. Все довольны, на том и стоило разойтись.
Баталов почувствовал мой настрой и, к счастью, продолжать не стал. А я подумал, что в ближайшее время не стоит светиться с отличной работой. Пока я не обзаведусь достаточной защитой, интереса тайной канцелярии нужно избегать. Сейчас тратить время на наше противостояние было некогда, других дел полно.
— Что же, тогда и вас не стану задерживать, — не без сожаления сказал Баталов. — Всего вам доброго, Александр Лукич. И будьте осторожны.
— Благодарю, Роман Степанович. Обязательно буду, — пообещал я и поспешил уйти.
Уже в коридоре я услышал приглушенное:
— Ну, Миша, и как ты это допустил?
Кому-то влетит от начальства и справедливо. Казаринову я немного сочувствовал. Дельный парень, вот только слишком молодой, чтобы не расслабляться после первой видимой победы. Решил, что раздавил Пархомова.
Враг не опасен лишь когда он мертв.
Я вышел на набережную и встряхнул головой, любуясь сверкающей на солнце рекой. К черту чужие проблемы! Победу нужно отпраздновать.
С долгом покончено — и это самое главное. Восстановить особняк, нанять прислугу, вернуть деду чувство гордости за род — дело времени. Но о новом заказе, чтобы всё это исполнить, можно позаботиться позже.
Я вызвал такси и велел водителю:
— В магазин купцов Елисеевых.
Порадую стариков деликатесами. На счету ещё осталось прилично денег, и теперь торопиться было некуда.
Елисеевский дом выделялся среди Невского проспекта неклассической архитектурой, огромными витражными окнами и скульптурами на фасаде. Внутри же царила роскошь во всем — мраморные полы, лепнина и позолота, дубовая мебель с искусной резьбой, сверкающие витрины и пальма посреди зала, вокруг которой были расставлены столики — можно было выпить чашечку кофе или игристого. Благо закусок тут было на любой вкус.
Покупки здесь носили скорее подарочный характер. Вручить коробку конфет в шикарной коробке с вензелями Елисеевых считалось престижным.
Я набрал всего понемногу, оформил доставку и взял чашечку кофе, усевшись под ветвями экзотического дерева. Просто наслаждался напитком и наблюдал за посетителями.
Те, кто попадал сюда впервые сразу были заметны — у них от восхищения открывались рты и взгляд блуждал по залу, разглядывая множество деталей.
Их восторг откликался снисходительными улыбками у завсегдатаев. Эти неторопливо бродили вдоль витрин, важно выбирая товары.