Озорница
Шрифт:
— Когда ты мне была нужна, когда я остро нуждался в твоей помощи и поддержке, я ничего не получал. С чего ты взяла, что сейчас имеет смысл тебе довериться?
— Не думаю, что ты сейчас разрыдаешься, упадешь мне на грудь и поделишься своими тревогами, — сухо ответила матушка, в ее голосе не было и тени жалости к себе. — Без тебя знаю, что я была хорошей женой и абсолютно негодной матерью.
Джастин круто развернулся, до глубины души пораженный этим неожиданным признанием.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему отец буквально не выносил твоего присутствия?
— Да, почти ежедневно, — мрачно ответил Джастин, тупо уставившись в пол, — и ответ
— Ничего подобного, никакой червоточинки не было, — отрицательно покачала головой герцогиня. — Напротив, ты был прекрасным сыном, все в тебе искрилось и сверкало, да так ярко, что отец не находил себе места от зависти. — Джастин не верил собственным ушам. — Фрэнк Коннор не всегда был таким, каким ты его знал. Подобно тебе, он не нуждался в титуле и судоходной компании, чурался почестей и денег. Они его обременяли, висели на шее тяжким грузом и тянули вниз, приземляли, а он витал в облаках. Больше всего в жизни ему хотелось распустить паруса и уйти за горизонт в кругосветное путешествие, мир посмотреть и себя показать, но ему не хватало силы воли, решительности и мужества, он никак не мог отважиться на смелый шаг, просто встать и уйти, заняться любимым делом. В этом отношении у вас нет ничего общего.
Джастина раздирали противоречивые эмоции, он просто не знал, что думать, слова застряли в глотке, и оставалось только молча слушать.
— Твой отец отказался от своей мечты и в результате стал злым, вечно недовольным и вечно брюзжащим стариком с дурным характером. — Матушка приблизилась, встала на цыпочки и нежно поцеловала сына в щеку, в нос ударил давно забытый аромат лилий и камфары. — Не повторяй ошибки отца, сынок.
Герцогиня ушла, а Джастин тупо смотрел ей вслед, глубоко задумавшись. «Скорее всего матушка абсолютно права. Пора похоронить мертвых и позволить наконец Дэвиду упокоиться в мире. Видимо, пробил час, когда у нас с Эмили появилась возможность жить не только сегодняшним днем. Перед нами открывается счастливое завтра».
Ливрейный лакей с поклоном принял у дам накидки, и Эмили в сопровождении Лили вошла в фойе роскошных апартаментов графини Гермон. Открывшаяся далее гостиная была убрана и обставлена в стиле Возрождения. Потолок подпирали изящные дорические колонны на базах, отполированных до ослепительного блеска. В углу наигрывал тягучие мелодии музыкальный квартет. Эмили подмела мраморный пол длинным шлейфом платья и была представлена группе беззаботно щебетавших гостей.
Жаркий свет канделябров соперничал с тусклым зимним светом, проникавшим в комнату сквозь оконные переплеты. После сумрачного Гримуайлда, выдержанного в готическом стиле, Эмили показалось, что она очутилась в залитых ярким светом райских кушах, и на мгновение даже зажмурилась.
Лили тотчас встретила подружку, и они отошли в сторону, о чем-то оживленно беседуя, а Эмили украдкой оглянулась в надежде увидеть входящего Джастина. По пути в гости он скакал рядом с каретой на статной кобыле, и Эмили всю дорогу не переставала любоваться импозантным всадником в цилиндре и темном пальто. Весь день с утра герцог был необычно возбужден и золотые глаза ласкали теплым огнем, а теперь предстояло провести вместе целый вечер, что может доставить немало сладких мучений. Любовники не решались танцевать друг с другом в публичных местах, опасаясь, что могут ненароком выдать свои истинные чувства. Но позднее, когда все вокруг будут мирно почивать, пробьет блаженный час и за долгое терпение им воздается сполна. При этой мысли запылали щеки, Эмили слегка засмущалась.
— Эмили! Ах, дорогая, как я рада! Неужели это ты? — При звуке визгливого голоса Сесилии Эмили зябко поежилась. Бывшая школьная подруга, она же злейший недруг и соперница, заключила Эмили в объятия. — Я обещала Генри, что ты обязательно придешь. Он просто умирает от желания танцевать с тобой, по-моему, слюной изошел.
— Не думаю, что смогу ему помочь, — запротестовала Эмили, стараясь высвободиться из цепких лапок Сесилии. — Боюсь, у меня аншлаг и все танцы расписаны заранее.
— Не говори глупостей, ты только что вошла. Стой здесь, ни шагу в сторону, а я его сейчас приведу.
Как только Сесилия пропала из виду, Эмили подыскала укромный уголок и поспешно принялась вписывать в карточку для танцев вымышленные имена потенциальных партнеров.
— Послушай, милашка, а мы с тобой раньше не встречались? — проскрипело почти над ухом.
Эмили вскинула голову и увидела перед собой налитый кровью мутный глаз, пытливо изучавший ее сквозь треснутый монокль. Девушка тяжело вздохнула, предчувствуя беду.
— Боюсь, вы обознались, сэр, — робко промямлила Эмили, потихоньку отодвигаясь подальше от потного толстяка.
— Готов побиться об заклад, что не ошибся, — не отставал джентльмен, в свое время назвавшийся «дядюшкой Джорджем». — Твое лицо мне очень знакомо. — Маленькие глазки жадно зашарили по кружевам, прикрывавшим высокую грудь девушки. — Возможно, мы познакомились на вечеринке у графа на прошлой неделе?
— Думаю, нет, — возразила Эмили и облегченно вздохнула, завидев Джастина, прокладывавшего к ней дорогу сквозь толпу. И тут ее посетила новая мысль, лицо озарила лукавая улыбка. Девушка обвила руками шею толстяка и радостно воскликнула: — Ой, как же я тебя сразу не узнала? Дядюшка Джордж, дорогой ты мой! — Эмили поманила пальцем Джастина и сообщила в полный голос, так, чтобы ее могли слышать все присутствующие: — Ваша светлость! Какая радость! Смотрите, это старинный друг моего отца, мой дорогой дядюшка Джордж! Ты помнишь его, не правда ли? В старые добрые времена он любил усаживать меня на коленки и рассказывал дивные сказки.
Джастин, естественно, не мог запомнить всех посетителей заведения миссис Роуз, поскольку в ту злосчастную ночь у него было другое на уме, но в голове «дядюшки Джорджа» начало проясняться, и в свиных глазках появилось осмысленное выражение. Он не пытался вырваться из объятий, замер, мертвенно побледнел и настороженно следил за тем, как к ним приближается герцог Уинтропский с таким лицом, что появилось неодолимое желание спрятаться под стол и просидеть там до конца вечера. Но бежать было поздно, поскольку на них обратили внимание и некоторые гости с интересом наблюдали сцену встречи старых друзей.
— Нет, нет, прости, девочка, я ошибся, — залепетал, запинаясь, толстяк, — и вы ошибаетесь. Я не Джордж, вообще не знаю никакого Джорджа. Признаться, меня зовут Гарри… то есть что я говорю?… Альфред.
— Да что вы в самом деле! Не надо так зло шутить! — укоризненно воскликнула Эмили, краем глаза приметив, что Джастин остановился рядом. — Не может быть, чтобы я обозналась. Вы поразительно похожи на дядюшку Джорджа. Ну, точная копия! — Прихватив пальцами жирную щеку, она повернула толстяка лицом к герцогу, дабы он мог хорошенько рассмотреть «старинного друга отца». — Взгляните, ваша светлость, разве я не права? Вылитый дядюшка Джордж.