Озорные стихи

Ахметова Татьяна Васильевна

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Измучив доброго коня, На брачный пир к закату дня, Как в жопу выдранный крапивой, Спешил жених нетерпеливый. Богатый караван даров За ним едва передвигался, И без конца почти казался С ним ряд верблюдов и волов. Такую редкостную мзду К ногам с любовью неземною Спешил принесть жених с собою Тамаре за ее пизду!..

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Опасен, узок путь прибрежный: Утесы с левой стороны, Направо — глубь реки мятежной. Уж поздно! На вершине снежной Румянец гаснет; встал туман — Прибавил шагу караван. Но все ж навеял утомленье Далекий каравана путь И замедлял его движенье, Моля немножко отдохнуть. И мимолетное сомненье Усталых путников тогда Лишь было на одно мгновенье: Они

решили до утра Себя за труд вознаградить, Чтоб высраться и закусить. И вот, с дороги отдыхая, Жених Тамары Синодал В палатке на ковре лежал И все мечтал о ней вздыхая: Мечтал, как будет еться он, И, ебли план соображая, Нежданно впал в глубокий сон.. Вдруг впереди мелькнули двое… И дальше… Выстрел! Что такое? Зловещий острых сабель звон, Злодеев шум со всех сторон Судьбу решили Синодала И караван его даров, — Лишь кровь потоками бежала По склонам диких берегов?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В семье Гудала плач, рыданья, Поносом общее страданье; Толпится во дворе народ, Не зная сам, чего он ждет. И беззаботную семью Нежданно посетила кара: Рыдает бедная Тамара, Заткнувши задницу свою. Грудь высоко и трудно дышит, Слеза катится за слезой… И вот она как будто слышит Волшебный голос над собой: «Не плачь, дитя! Не плачь напрасно! Твоя слеза на труп безгласный Живой росой не упадет! Не встанет твой жених несчастный И уж тебя не возъебет! Мой хуй достойною наградой За это будет для тебя, — И упоительной отрадой Пизда наполнится твоя! Ведь страстный взор моих очей Не оценит тоски твоей. Что значат слезы бедной девы, Что значат все ее припевы И все девические сны Для хуя этакой длины?.. Убит жених твой молодой, Но член имел он небольшой — Не плачь о нем и не тужи: Таких хуев хоть пруд пруди! Нет, слезы смертного творенья — Поверь мне, ангел мой земной, — Не стоят одного мгновенья Совокупления со мной! Лишь только ночь своим покровом Твою подушку осенит, Лишь только твой отец суровый, Во сне забывшись, захрапит, Лишь только, сняв все покрывала И приподнявши одеяло, Ты томно ляжешь на кровать — К тебе я стану прилетать; Гостить я буду до рассвета, Сны золотые навевать. Своей мошонкой, в знак привета, Я буду ласково кивать. Проникну смело под подол И, выпрямив свой гибкий ствол, Прильну к губам твоей пизденки, Расправлю нежно волосенки И секель твой моей головкой Тихонько буду щекотать… И долго будешь помнить ты Меня и сладкие мечты!»

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Лишь только ночь своим покровом Верхи Кавказа осенит И у грузинок под подолом Струя по ляжкам пробежит, Тамара слышит голос нежный Уж снова ясно над собой, И пальчик ручки белоснежной Резвится над ее пиздой. Всю ночь сомнительные грезы, Желаний непонятных рой, Решимость жертвовать порой Своей невинностью и слезы, Давно чредуясь по ночам, Как страж, Тамару окружали И сон ее далеко гнали, Мешая смежиться очам. Лишь перед утром сон желанный Глаза Тамары закрывал, Но Демон снова возмущал Ее мечты игрою страстной: К ее склонится изголовью, Красой блистая неземной, И взор его горит любовью Пред обнаженною пиздой Тамары. Полный искушенья И предвкушая наслажденье, Хуище Демона большой Уже торчал дубиной длинной И, словно друг пизды старинный, Кивал своею головой!..

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Отец, забудь свои желанья, Оставь угрозы и мольбы! Тяжелый приговор судьбы, Мои невольные страданья И жизни жребий роковой Навек мне чувства отравили И мужа навсегда лишили! Уж я теперь ничьей женой Вовек не буду называться, Не буду с мужем обниматься В постели мягкой пуховой! Супруг мой взят сырой землею, Другому целку не отдам; Скажи моим ты женихам, Что я мертва для них пиздою! Я сохну, вяну день от дня, Отец, душа моя страдает, Огонь по жилам пробегает… Отец мой, пощади меня! Не запрещай уединиться В обитель дочери твоей, Чтоб там она могла забыться, Могла бы день и ночь молиться До гробовой доски своей. Уж не отдамся я веселью, Уснувших чувств не разбужу И перед брачною постелью Своей пизды не обнажу!»

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

И в монастырь уединенный Ее родные увезли И власяницею смиренной Грудь молодую облекли. Но и в монашеской одежде, Как под узорною парчой, Все беззаконною мечтой В ней сердце билось, как и прежде. Пред

алтарем, при блеске свеч, В часы торжественного пенья Знакомая среди моленья Ей часто слышалася речь, Под сводом сумрачного храма Знакомый образ иногда Скользил без звука и следа, В тумане легком фимиама Сиял он тихо, как звезда, И звал с собою. Но куда? — Тамара разгадать старалась, Но лишь мучительно чесалась Ее роскошная пизда.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Благословен роскошный край, Где храм стоял уединенья, Природы мудрое творенье Земной там насадило рай: Кругом сады дерев миндальных, Жильцов пернатых стая в них, Вершин сиянье снеговых Кавказа гор пирамидальных. Но, полно думою преступной, Тамары сердце недоступно Восторгам чистым. Перед ней Весь мир одет угрюмой тенью; И томный взор ее очей Глядит куда-то в отдаленье И целый день кого-то ждет — Ей кто-то шепчет: «Он придет!» Недаром сны ее ласкали, Недаром он являлся ей С глазами, полными печали, И чудной нежностью речей! Уж много дней она томится, Сама не зная почему, Святым захочет ли молиться — А сердце молится ему. Утомлена борьбой всегдашней. Склонится ли на ложе сна, Подушка жжет, ей душно, страшно. И вся, вскочив, дрожит она… Трепещет грудь, пылают плечи, Нет сил дышать, туман в очах, Объятья жадно ищут встречи, Лобзанья тают на устах. Неодолимое желанье Изведать страсти чудный миг Остановило ей дыханье: Уж воспаленный ум постиг, Что сладость страстного мгновенья Неизъяснимо велика; И ляжки жирные слегка От черезмерного волненья Смочились соком из пизды, Как бы от налитой воды; И пальчик, словно сам собою, Расправил черный хохолок, С присущей храбростью герою В пизду воткнулся на вершок!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Вечерней мглы покров воздушный Уж холмы Грузии одел; Привычке сладостной послушный, В обитель Демон прилетел. – -------------------------------- И входит он, любить готовый, С душой, открытой для добра, И мыслит он, что к жизни новой Пришла желанная пора. Неясный трепет ожиданья, Страх неизвестности немой, Как будто в первое свиданье Спознались с гордою душой.

Тамара

О, кто ты, с исповедью страстной Тебя послал мне ад иль рай? Чего ты хочешь?

Демон

Ты прекрасна!

Тамара

Но кто же… кто ты? — Отвечай!

Демон

Я тот, которому внимала Ты в полуночной тишине, Пред кем подол ты поднимала, Чей хуй ты видела во сне! Я тот, кто доброе все губит, Кого живое все клянет, Я тот, кого никто не любит, Я тот, который всех ебет! Я тот, кто девственницу губит, Едва лишь целка подрастет, Я тот, кого все жены любят, Кого ревнивый муж клянет. Я царь невидимого царства, Я грозный властелин родов, Я храм обширный для коварства, Я бич моих земных рабов? Великий посреди подвластных, Всегда трепещущих при мне, Перед тобой волнений страстных Не в силах скрыть. Я — раб тебе! Твою пизду когда увидел, Я был тогда же побежден: Мой хуй был сильно возбужден, И тех, кого я ненавидел, Кто был противен мне всегда, Я перееб бы без труда! Ничто пространства мне и годы, Я бич всех женщин молодых, Я царь всех наций, я царь моды, Я друг борделей, зло природы, И видишь—я меж ног твоих! Когда так чудно мне открыла Твоя прелестная пизда Мои ослепшие глаза, Ключом горячим кровь забила.. Заклокотало… Я прозрел! Мой хуй, всегда невозмутимый, Тогда же в миг один назрел И сделался большой дубиной! Я все узнал. С того мгновенья Пизда являться стала мне. Я ждал довольно. Нет терпенья.. Мои распухнули муде!

Тамара

Оставь меня, о дух бесчестья! Молчи! — Не верю я врагу! Тебе ли еть по-человечьи? Нет, дать тебе я не могу! Меня тотчас же ты погубишь, Твоим словам не верю я, Сказки: зачем меня ты любишь? Зачем ты хочешь еть меня?

Демон

К чему вопрос? к чему сомненья? — Ужель еще не знаешь ты Страстей горячие стремленья И пламень сладостной мечты? Ужели ты не испытала Немых восторгов мир иной И ни под кем не трепетала В минуту ебли огневой? Одна лишь ты меня прельстила Своей пленительной пиздой И хую голову вскружила — Могу ли еться я с другой?!