Озорство
Шрифт:
— Кабель-змея идет к пульту управления, а матричные выходные кабели от него, — растолковывал Флорри. — По матричным выходным кабелям звук распространяется вниз по течению в пульт, смешивается там и потом распространяется вверх по течению. После смешения звук распространяется по узкому каналу, как по бутылочному горлышку, и поступает в эти четыре сигнальные линии, а по ним — в главные громкоговорители, правые и левые, а также в правые и левые громкоговорители с задержкой времени. Вы следите за моей
— Стараюсь, — ответил Глухой.
— Не отвлекайтесь только, — продолжал Флорри и ухмыльнулся. — Предположим, мы направляем звук вверх по течению в наш маленький черный ящик. А? И вот вместо того, чтобы идти прямо в громкоговорители, он поступает туда через ящик. Обычное дело. Звук не ухудшается. Все, что звучит с эстрады, смешивается в пульте управления и направляется оттуда в ящик, проходит через ящик, а потом поступает в громкоговорители. Все распространяется вниз по течению, а потом вверх по течению. Пока мы не решим, что пора это вырубить.
— Как это делается?
— Просто, — ответил Флорри.
Но то, что сделал Флорри, и то, что в этот самый момент сработало, вовсе не было таким простым, как он говорил.
Стараясь, чтобы Глухой его понял, Флорри так объяснил конструкцию и работу своего устройства: сердце «маленького черного ящика» — источник постоянного напряжения 24 вольт, который приводит в действие все элементы, отрезающие звук, идущий с эстрады, и заменяющие его записанными репликами Глухого. Кроме резисторов, конденсаторов и операционных усилителей, которые являются основными компонентами любой акустической схемы, в ящике были следующие элементы:
1. Цифровые часы, предназначенные для включения схемы ровно в половине второго...
2. Четыре реле, создававшие двухполюсный переключатель...
3. Программируемое запоминающее устройство — микросхема, хранившая голос Глухого.
— В ящике имеются два положения, — рассказывал Флорри. — В положении А внешняя система работает нормально. Смешанный сигнал проходит от пульта управления через ящик к громкоговорителям. Пока не сработает таймер, никому в голову не придет, что сигнал проходил через ящик.
Но после его срабатывания реле включат положение В, и программируемое запоминающее устройство выдаст реплику. Таймер воздействует на переключатель, тот отрезает звук, идущий-с эстрады, и вместо него выдает ваш голос.
С этого мгновения источник напряжения 24 вольт направляет звук на все громкоговорители, установленные на концертной площадке! Вот каков мой замысел! И из всех громкоговорителей всех колонок грохочет ваш голос. Вот что наделает чертов ящик!
Голос Глухого грохотал из всех громкоговорителей.
«Черномазые жрут дерьмо!»
Если бы вы сидели, как Хлоя, на эстраде или не далее пятнадцати
«Все черномазые жрут дерьмо!»
Высокий, резкий голос. Когда производилась запись на запоминающее устройство, Глухой прокричал свои реплики в микрофон, и теперь его голос ревел из громкоговорителей.
«Каждый черномазый, живущий на земле, жрет дерьмо!»
Вначале зрители подумали, что этот рев входил в программу выступления ансамбля. Странные вещи иногда происходят на этих концертах. «Блеск Плевка» только что исполнял нечто подобное. Разве не так? Даже двое инженеров, сидевших за пультом управления, не могли понять, что происходит. Пульт сигнализировал, что звук на него поступает от установленных на эстраде микрофонов. Так это, может быть, ансамбль бесился? Но инженеры видели, что происходит на эстраде: ансамбль «Блеск Плевка» оборвал пение.
Еще мгновение назад их усиленный аппаратурой рэп соревновался в громкости с оглушительным ревом, разносившимся из всех мощных громкоговорителей. Теперь же слышался только голос Глухого, настойчивый, как голос Гитлера, возбуждавшего свой народ.
«Вот почему у черномазых кожа цвета дерьма!»
Вмонтированные в пульт лампочки входного сигнала потухли, как только замолчал ансамбль «Блеск Плевка».
— Звук идет не от эстрады, — произнес один из инженеров.
«Вот почему от черномазых воняет дерьмом!»
Вспыхнула сигнальная лампочка системы внутренней телефонной связи.
Другой инженер поднял трубку.
— Что за глупые шутки? — спросил голос.
— Мы тут ни при чем, — ответил инженер.
«Вот почему черномазые глупы, как дерьмо!»
— Может быть, отказали главные регуляторы? — снова спросил голос.
Первый инженер проверил главные регуляторы уровня сигнала.
— Пульт управления исправен, — сказал он.
Но рев продолжался.
«Черномазые — это дерьмо...»
— Это, должно быть, кто-то на эстраде безобразничает, — предположил второй инженер.
«Черномазые весь мир превратят в дерьмо, черномазые...»
— Нужно оборвать все провода, — сказал первый инженер.
Но было уже слишком поздно — прогремел первый выстрел.
Карелла и Браун уже сидели в машине, когда взорвалась толпа. Альф Мисколо из канцелярии сообщил им по радиотелефону местонахождение мусоросжигательной печи. А потом сказал, что Мейер и Хейз только что выбежали из следственного отдела и помчались в Гровер-Парк.