Озверевшие
Шрифт:
– Ах, раскусил, – иронично ответил сослуживец, – именно так. Когда всё рухнет, я обчищу оружейку и укачу на служебном УАЗике куда подальше. На море, например.
Бодров, сделав вид, что не слушает, углубился в бумаги. Внушительная стопка состояла, по большей части, из досье на проблемных жителей микрорайона и заявлений на них написанных. Всю работу можно было сделать, не вставая со стула, написав формальные отписки, но Александр хотел быть правильным полицейским.
– Смотрю, решил начать с самого интересного? Это досье на Андрея Резина, по-моему. Колоритный персонаж. Вроде обычный тихий пьяница, но заскоки бывают. Как-то раз получил пятнадцать суток
– Да проваливай ты уже, – оставшись в одиночестве, сквозь зубы прошипел Александр.
Понимая, что здесь в покое его не оставят, он наскоро перечитал несколько верхних папок, выписал адреса и вскоре удалился из кабинета.
Несмотря на раннее утро, на улице было довольно тепло. Лейтенант шёл по обочине, заросшей травой по колено, и поражался царящей кругом разрухе. Выбитые окна в полуразрушенных домах, усеянный ямами и трещинами асфальт, рыжие от ржавчины трамвайные пути. С покосившихся фонарных столбов осыпалась бетонная крошка, обнажив стальной, изъеденный коррозией скелет. Обилие мусора на этом фоне уже не ужасало, даже наоборот – казалось чем-то уместным и обязательным.
Пройдя несколько кварталов, Бодров очутился у стандартной панельной пятиэтажки. Под облупившейся краской фасада проступал серый бетон, трещины фундамента активно штурмовала растительность. Почти все окна были занавешены, всё выглядело обезлюдевшим, и Александр отчего-то подумал, что ничего хорошего в этом доме его не ждёт. Но работа есть работа, и, пройдя по лестнице на четвертый этаж, он нашёл нужную дверь и ткнул пальцем в кнопку звонка. Тот не издал ни звука. Тогда Бодров начал энергично стучать кулаком в дверь.
В это время Андрей Резин – майор запаса из верхней папки, спал мертвецки пьяный на измятой кровати, почти не подавая признаков жизни. Тяжёлый вязкий сон, словно болото, затянул его сознание в такие глубины, из которых было трудно выбраться.
Такое состояние в последние две недели стало для Резина обыденным. Он почти ничего не ел и пил столько, что, помимо хронического гастрита, у него обострились и проблемы с головой. Весь позапрошлый вечер Андрей провёл в общении со своей матерью. Она корила его за то, что он спился, точь-в-точь, как отец, говорила, что такой сын для неё позор. Тот лишь уверял, что всё исправит, вот-вот найдёт работу, бросит пить, а бывшая жена ещё будет жалеть, что развелась с ним. Наутро уверенность в собственных словах таяла, а вместо неё появлялась головная боль и ужас от того, что с ним происходит нечто страшное. Мать уже как пять лет была мертва, и их разговор свидетельствовал лишь о том, что он медленно сходит с ума. Как всё это исправить, Резин не представлял, мысли путались, но в одном была твёрдая уверенность – надо немного выпить. Тогда голова просветлеет и начнёт мыслить в нужном направлении. Главное, вовремя остановиться и привести себя в порядок. Но остановиться у него получалось крайне редко.
Стук в дверь стал более настойчивый, и Андрей Резин, наконец, проснулся. Желудок болел, голова раскалывалась,
– Откройте! Это полиция! – громкий молодой голос за дверью заставил майора задуматься.
Как-то раз он уже послал старого участкового подальше, за что получил пятнадцать суток административного ареста. Отпустили его, правда, намного раньше, но второй раз такого могли не простить. Осознание собственной ничтожности вызвало волну гнева. С трудом подавив её, Резин усилием воли заставил себя встать. Мир поплыл перед глазами, к горлу подкатила желчь, едва не заставив вытошнить её на пол. На ватных ногах майор дошёл до коридора и открыл дверь.
Лейтенант Бодров увидел перед собой мужчину в грязной тельняшке, обтягивавшей немного свисавший дряблый живот. На выцветших штанах камуфляжной раскраски виднелись заплатки и пятна краски. Лицо, покрытое густой щетиной, опухло так, будто его покусали пчёлы. На лбу красовался длинный глубокий шрам. Налитые кровью глаза смотрели куда-то в пустоту, не в силах сфокусироваться на чём-либо.
– Доброе утро. Лейтенант Бодров, – представился молодой человек, показывая удостоверение. – У меня на вас жалоба из управляющей компании. Разрешите войти.
Резин молча отошёл от двери, давая понять, что гостю не рады. Участковый вошёл в квартиру, но вскоре пожалел о своей просьбе. Запах нестиранных вещей, гниения и перегара ударил в нос так, что заставил прикрыть его рукавом. Стены и косяки на уровне груди были сплошь покрыты грязью и жирными пятнами. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о хлам и пустые бутылки, между которыми шныряли тараканы. Бодров с отвращением скривился:
– Неужели вам, офицеру запаса, не стыдно жить в таких условиях?
Чтобы не устраивать соседям очередное представление, Резин захлопнул входную дверь. Это далось непросто – ноги не слушались, и он едва не вывалился в коридор. Восстановив равновесие, майор перевёл мутный взгляд на участкового:
– Мне кажется, вы пришли по другому поводу. Я себя плохо чувствую, поэтому заполните свои бумажки и оставьте меня в покое.
Лицо Бодрова приобрело одновременно оскорблённое и удивлённое выражение.
– Вы думаете, что можете мне указывать, как делать мою работу?
– Я вообще ничего не думаю, просто хочу побыть один, – сквозь зубы просипел Резин.
– К вашему сведению, в обязанности участкового также входит и воспитательная работа с гражданами на вверенном ему участке, – затараторил Бодров тоном назойливого учителя.
На этом запас терпения у майора иссяк. Охвативший его гнев начал вытеснять хмельное помутнение, придавая разуму ясность, а ногам твёрдость. Расправив плечи, майор сказал:
– Только не говори, что ты меня воспитывать собрался. Не дорос ещё. Тебя вообще не учили уважать старших по званию?
– Вы офицер запаса, находитесь не на службе, и я не ваш подчиненный, – начал спорить Бодров.
– Да такие щенки, как ты, у меня гуськом по плацу ползали и ботинки мне чистили, – рыкнул Резин в лицо участковому, обдав того волной перегара.
– Вы хотите, чтобы я привлёк вас к ответственности за неуважение представителя власти? – забормотал лейтенант, выпучив глаза.
Майор уже кипел от ненависти. Единственное, чего он хотел – это схватить назойливого выскочку за глотку и душить, пока его выпученные глаза не вылезут из орбит.