Озверевшие
Шрифт:
– Мне не впервой. Делай что хочешь, только свали с глаз долой, – выплёвывая каждое слово, сказал Резин.
– Мы ещё увидимся, только в другом месте. Это я вам обещаю, – важно проговорил участковый.
Над коллегами Бодров власти не имел и мог лишь терпеть насмешки, но сейчас козыри были у него на руках. Насытившись тем, что ему казалось проявлением законной силы, молодой участковый уже собрался уходить, как вдруг Резин сжал кулак и, вложив всю злость, ударил его по затылку. Худощавого лейтенанта отбросило, словно тряпичную куклу. Он потерял сознание ещё до того, как ударился головой о стену. Безвольно рухнув на скопище пустых бутылок, обмякшее тело раскатало их по полу, как кегли. Затем наступила тишина.
2
Всё
Мероприятие это, весьма скучное и унылое, неизменно собирало на площади большую часть города. Небольшая сцена, ведущая с бодрым голоском, представляющая очередное чудо местной самодеятельности, огромная толпа подпитого народа, едва контролируемая полусотней полицейских – идеальный момент для жирной и кровавой точки. Оставалось только встретиться взглядом с исполнителем и немного поговорить по душам.
3
Майор Резин сидел за кухонным столом, держась руками за голову. Он понимал, что теперь его точно посадят, запрут, как бешеную собаку. Глупый заносчивый лейтенант, так не вовремя к нему зашедший, неподвижно лежал в ванной, истекая кровью. Резин подумывал избавиться от тела, но не представлял, как сделать это незаметно. Неожиданно раздавшийся стук в дверь показался ему приговором. Уверенный в том, что за ним приехал наряд полиции, майор твердо решил без боя не сдаваться. Свои шансы на побег он оценивал трезво, – четвертый этаж всё же не первый, в окно не выпрыгнешь, да и бежать ему было некуда. Взяв кухонный нож обратным хватом, он медленно подошёл к двери и посмотрел в глазок. На пороге стоял худощавый мужчина в сером рабочем костюме.
– Чего тебе? – бросил Резин через дверь.
– Я… Нам нужно поговорить, – растерялся друг, удивленный тем, что ему не открыли.
– Проваливай! – лишь приглушённо буркнули ему в ответ.
На ватных ногах майор дошёл до кресла, плюхнулся в него, выронил из дрожащей руки нож и нервно выдохнул.
– Ещё не всё потеряно. Ещё можно что-то придумать, вот только…
Взгляд зашарил по бутылкам в робкой надежде, но все они были предсказуемо пусты. В бессильной злобе Резин стиснул зубы и начал бить огромными кулаками по подлокотникам, пока не послышался характерный древесный хруст.
Справляться с агрессией у майора вообще получалось редко, особенно в пьяном виде. Он не мог вспомнить, когда алкоголь стал его лучшим другом и спасением, – то ли после вынужденного ухода из армии, то ли после развода с женой, – но было ясно одно – война с Китаем за Дальний Восток сломала его. Сначала из-за ошибки Резина погиб целый батальон, затем и он сам попал в засаду, где чудом выжил. Контуженый, майор провёл в плену больше года, и лишь в конце войны был передан по договору об обмене пленными в Россию. На мирной службе у него не ладилось, а потом Резин и вовсе попал
Резин уже начал успокаиваться, когда снова услышал стук в дверь. Он успел забыть про худощавого рабочего, пришедшего минут пять назад, и, вспомнив о нём, задумался. Откуда он взялся? Опять коммунальщики прислали? Кроме холодной воды, в его квартире больше нечего отключать. Подослали полицейские? А для чего? Выманить из квартиры, чтобы не выбивать хлипкую деревянную дверь? Не похоже. Ему стало одновременно страшно и любопытно. Осторожно подойдя к двери, Резин взглянул в глазок и увидел бутылку водки, которую аккуратно держали перед его взором чьи-то пальцы. Где-то в груди требовательно заныло. Желание выпить начало вытеснять липкий сковывающий страх. Сглотнув слюну, майор открыл.
– Здравствуйте, друг мой.
Поймав взгляд Резина, друг сразу ощутил нестабильность его затуманенного сознания. Майор словно не понимал смысл слов, что слышит. Он начал бормотать что-то под нос с вопросительными интонациями, но это было неудивительно. Пьяный человек не может полностью контролировать себя, поэтому и отдать себя под полный контроль не может. Странным было другое. Управлять разумом майора мешала ещё и некая зацикленность того на какой-то мысли. Она вызывала в нём страх, заставляла руки трястись, а тело покрываться липким потом.
«Неужели он так сильно хочет выпить?» – промелькнуло в голове у друга.
Он прекрасно знал, насколько плохо бывает пьющему человеку по утрам, хотя сам не выпил в жизни ни капли спиртного. Ему часто приходилось видеть мать пьяной, и если на следующий день она могла встать с кровати и опохмелиться, значит, всё не так плохо. Если не перегнёт палку, то руки перестанут трястись, настроение улучшится, а вечером, возможно, будет ужин. Но если мать с кровати встать не могла, это было плохо. Он пытался за ней ухаживать, приносил воду, но она лишь стонала и материлась. В таком состоянии она нередко говорила сыну, что тот сломал ей жизнь. Протрезвев, она об этом забывала, но он перестал пытаться помочь ей в такие дни, решив, что лучше просто не попадаться на глаза.
Ослабив контроль над разумом майора до уровня нормального восприятия, друг сказал:
– Я – ваш друг. Я думаю, нам нужно немного поговорить. Вы не будете против, если я зайду?
– Нет, не против, – ответил майор с улыбкой, выглядевшей неестественно на излучавшем злобу лице.
Несмотря на полную концентрацию, друг почувствовал всю палитру зловоний, идущую от квартиры и её хозяина. По полу, грязному настолько, что на нём мог вырасти газон, было противно ходить. Пройдя сквозь лабиринт из хлама и бутылок, мужчины сели за стол.
– Я хочу вам помочь, друг мой, – начал друг, осторожно поставив бутылку на стол. – Помочь понять, почему вы живете не так, как заслуживаете. Вы же не этого хотели, Андрей. Я прав?
Резин смотрел на собеседника с той же полузлобной улыбкой, не в силах хоть что-то произнести. Ему снова мешала эта зацикленность на какой-то мысли. Друг решил, что от неё нужно избавиться. Если без дозы спиртного этот человек бесполезен, то стоит рискнуть. Он налил примерно сто грамм резко пахнущей прозрачной жидкости в стакан и подвинул его майору.