P&S - агентство "пережить смерть"
Шрифт:
— Зачем? — в недоумении, я посмотрел на этот блестящий в лучах солнца, крест, наклонился, и всё же поцеловал его.
— Так, проверить надо…. — внимательно смотрел на мой поцелуй Авелей, как будто и в самом деле, надеялся, что я сгорю после этого прямого контакта с религиозным артефактом, и, так сказать, проблема решится.
— Видишь ли, Сергей, в нашем мире очень много чудес происходило, и будет происходить, но все же законы математики и физики, преобладают в нём! Я хоть и служитель церкви, но, по секрету тебе скажу, вера в Бога иногда подменяется верой в чудеса! Человек, по своей натуре, пытается свой страх перед смертью смягчить и поверить в бессмертность души. Посмотри, сколько есть религий! И все считают свою веру единственно
— Как то вы не по-православному говорите… — даже немного засомневался, правильно ли я сделал, что обратился именно к этому диакону. На Авелея я теперь смотрел с недоверием.
— Не пугайся, Сергей, я православный…,просто уверен, что и мусульманин прав, и буддист и даже, тьфу, католик! — Авелей, сплюнув, перекрестился. — Путь к Богу, к Единому Богу, может быть извилист, и через другие веры, но уверен — у Бога нет национальности! А твой дар — это, случайно, не плод твоего воображения после всего пережитого? Иногда мы под воздействием спиртного видим странные вещи и даже осязаем их, как реальность. А это всего лишь страх смерти такими видениями замещает обыденность!
— Не знаю как насчет подмены… и вообще, Авелей, вы случайно не пытаетесь меня перенаправить в другие инстанции? Я в церковь пришёл за помощью, а не за лекцией на весьма сомнительную тему. — И в самом деле, для священника, его слова попахивали ересью.
— Нет, Сережа, перенаправлять я тебя не буду, ты пришёл в это божье лоно по нужде, и мы должны тебя принять и по возможности помочь! Я тебе дам очень мне дорогую вещь. — Священник снял с шеи, через голову, медную цепочку с жетоном и протянул её мне. — Она точно принадлежала человеку, ушедшему к богу. Яви чудо!
* * * *
Мы идём по пустому аулу с взведёнными «калашами», цель — особи мужского пола. «Язык» направил нас именно в это поселение, где-то тут засела небольшая группа «душманов». Наше отделение шерстит западную часть деревни. Я и мой друган Андрюха, заходим в крайнюю хибару, слепленную из глины и дерьма. Нам навстречу выбегает чучмечка лет сорока, начинает трещать что-то на своем тарабарском, и махать руками.
— Пошла вон! — сплюнул я вбок и рукой толкнул её в сторону. Женщина легкая, одни кости да мослы, отлетела как куль опилок и с придохом «растеклась» по стенке. Из соседней комнаты выбежали трое детишек. Похоже, младший совсем недавно научился ходить, потому что неуклюже спотыкается. Грязные и голожопые, но крикливые, до ужаса. Я отпихиваю ногой, слегонца, деток в сторону, почему-то мне смешно, — ха ха, Дюша, во обезьянки, не это ли банда «духов»?
— Ага! — Андрюха тоже улыбается и продвигается за мной в соседнюю комнату — туда, откуда выбежали дети. В комнате из мебели почти ничего нет, стол деревянный, грубо сколоченный и тряпки на полу — служат, наверно, спальным топчаном для малышей. В углу стоит еще один пацан, лет восьми, тоже без трусов, и зло, исподлобья, на нас смотрит. В помещении больше никого нет.
— Смотри, Дюх, какой волчонок! Так и прожигает взглядом! — я кивнул на мальчишку. — Ну, всё, закругляемся! Тут чисто!
Андрей разворачивается, я смотрю на спину его — пятно пота на спине разрастается, конечно, жарища стоит просто убийственная! И тут я слышу очень знакомый щелчок. Удивленно оглядываюсь. Мальчишка вынимает, из-за спины, тяжёлый для него «калаш», и направляет на нас. Времени море, но я не могу поверить в происходящее.
— Дюша… шу….. — договорить я не успеваю. Пули разрывают мою грудь. Все как во сне, а я почему-то, даже не слышу звука выстрелов. Вижу, как мальчишка, со слезами на глазах, не может из-за отдачи, удержать автомат. Струя огня уходит в потолок. Я падаю на пол. Через меня перепрыгивает Андрюха. Я
Часть 2 Глава 3
— Уфффф! — я вдыхаю воздух и открываю глаза. Надо мной лицо постаревшего Андрея, в чёрной рясе, а за ним, качается от лёгкого ветерка, берёзка. Мозг начинает работать… это не Андрей — Авелей. Я, мокрый от пота, лежу на скамье и понимаю, что это было очередное пребывание в чужом теле в последний его миг.
— Сергей! Вы живой? — священник напуган. Я уже привык к такой реакции человека, первый раз присутствующего при моём перемещении.
— Всё нормально… Андрюха! — чувствую, как моё сердцебиение успокаивается, но так же, успеваю заметить удивлённые глаза Авелея. — Зачем ты застрелил мальчишку? Он ведь уже мимо стрелял… И ещё… ту женщину ты тоже убил? Я не успел увидеть… я к этому моменту уже умер…
— Хватит! — Авелей сел на край скамьи и закрыл ладонями лицо.
— Я был Костяном, твоим дружбаном и зёмой! Афган, 86 год, зачистка аула. И меня подстрелил малыш… я его увидел за миг до этого и мог бы пристрелить… но я не поверил, да и не смог руку поднять на ребёнка… — Авелей прикрывал лицо, но по приглушенному рыданию я понял, что он плачет. — И уже перед смертью, я видел мать этого убитого ребёнка на коленях, и я ушёл так и не поняв, убил ли ты её? Ну что, Андрей? Я явил чудо?
Я с трудом разжал ладонь. Острые края жетона порезали мою кожу — на землю капала кровь. Потом я протянул руку, возвращая вещь Константина обратно Авелею.
— Явил! — Авелей взял себя в руки и обратно повесил цепочку на шею. — Я убил её… и ещё тех трёх малышей в придачу… В меня вселился демон. Увидев, как ты, Костя, изошёлся в судороге, я просто озверел. В неистовстве я выбежал на улицу и пристрелил какую-то бабку по пути, там меня наши парни то и скрутили — иначе я бы всех положил в этом селе. Так-то вот! Через месяц меня комиссовали по психическому состоянию. Три года я пил и пытался оттереть руки… в конце концов, я подался в церковь и оказался тут… грехи отмаливаю…
Я лежал и слушал излияния Андрея, надо же, я и представить не мог, по его добродушному виду, через что прошёл он. А я ещё себя грешным считал… Лишить жизни детей и женщин и потом приехать на родину героем. Зигзаг удачи, елки-палки. Сейчас-то я понял, почему мне показался странным Авелей со своими рассуждениями о Вере. После такого и не такие «песни» запоёшь…
— …ну, так что? Хочешь? — в какой-то момент я упустил, о чём это Авелей уже говорил.
— Что?
— Я говорю, могу подойти к протоиерею Василию с твоими проблемами, ты же увидел, что вряд ли я смогу тебе помочь. И, если честно, я бы не советовал тебе идти именно по этому пути, через церковь. У тебя другая дорога. Не могу сказать какая, но другая! Если до верхов дойдет слух про твой дар, то уверяю — тебя затаскают по-полной. Или из тебя сделают святого или, наоборот, Дьявола, но так или иначе, тебе мало не покажется! К нам очень часто приходят страждущие, но реальной помощи достойны единицы из них. Боюсь, если церковь тебя приберёт к своим рукам, то ты будешь лишь инструментом в решении их меркантильных интересов. А ту мизерную единицу к тебе не подпустят… Я отдаю себе отчёт, что услышав такие слова, меня могут отлучить от церкви, но поверь, не всё ладно в православной иерархии. Попробуй найти другой путь, Серёжа! И не надо идти в католицизм или мусульманство, там примерно так же, но с другими нюансами. — Почувствовав, что силы мои прибывают, я, с тихим постаныванием, приподнялся со скамьи. Авелей приобнял меня за плечи, и продолжил свою речь.