"П" – значит погибель
Шрифт:
– Только в газете.
– Нет, это ужасный снимок. У меня есть гораздо лучше. Погодите-ка.
Она прошла в гостиную и мгновение спустя вернулась с цветной фотографией в рамке. Я внимательно рассмотрела лицо Дау Перселла. Снимок был сделан на площадке для гольфа. Седая короткая стрижка, худое лицо. Загорелый подтянутый мужчина.
– Где это снимали?
– В Лас-Вегасе, в восемьдесят втором. Год спустя мы поженились.
Я отдала ей фотографию.
– Вы играете в гольф?
– Очень плохо. – Она поставила снимок на стол.
– А вот и мама, – сказал
На руках мужчина держал Гриффита, уже одетого в пижаму. У него была очаровательная мордашка, розовые щечки, пухлый ротик. Он молча протянул руки, и Кристал взяла его, усадила на колени и сказала громко и весело:
– Гриффи, это Кинси.
Она взяла его ручонку и помахала мне:
– Пока-пока, я иду спатеньки.
– Пока-пока, Гриффит, – ответила я в тон и обернулась к мужчине: – Вы, наверное, Рэнд? Я Кинси Миллоун.
– Очень приятно, – ответил Рэнд. На вид лет сорок, темноволосый, худой, в белой футболке.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала я. – Не буду вам мешать, укладывайте малыша.
Рэнд взял Гриффита у матери и удалился. Я подождала, пока Кристал запишет имена и телефоны деловых партнеров мужа и его лучшего друга Джейкоба Тригга. На прощание она любезно предложила мне звонить, если что-то понадобится.
Выйдя из дому, я столкнулась с отчимом Лейлы Ллойдом. У него был старый белый «шевроле» с откидным верхом. Стрижка «под ежик», очки в роговой оправе, фигура бегуна или велосипедиста, длинные мускулистые ноги, ни грамма жира. Мне показалось, что ему лет тридцать восемь – тридцать девять, впрочем, видела я его только мельком. Он кивнул, поздоровался и направился к двери. Когда я завела машину, на землю упали первые крупные капли дождя.
В таверне Рози, куда я приехала в самом начале восьмого, кроме Генри, других посетителей не было. Час скидок уже закончился, толпа схлынула, а жители соседних домов, имевшие обыкновение заглядывать сюда после ужина, еще не подошли. Генри сидел слева от входа за пластиковым столиком на стальных ножках. Я села рядом.
– Где Рози?
– На кухне. Готовит запеканку из телячьей печенки под соусом с анчоусами.
– Звучит заманчиво.
Дверь кухни распахнулась, и на пороге возник с газетой под мышкой Уильям, одетый в полосатую тройку. Он, как и Генри, был высок и сухощав, с такими же пронзительно-голубыми глазами и копной седых волос. Уильям подошел к столику, попросил позволения к нам присоединиться, и Генри указал ему на свободный стул.
– Добрый вечер, Кинси. – Уильям открыл газету на второй странице и просмотрел некрологи.
– О ком-нибудь из знакомых пишут? – поинтересовался Генри.
– Да нет, – покачал головой Уильям. – Только пара молокососов лет по семьдесят.
Уильям пролистал газету до отдела объявлений.
– А тут есть кое-что любопытное, – обратился он ко мне. – Ты так и не нашла место для конторы? Вот, обрати внимание. Пятьдесят квадратных метров, в центре, двести пятьдесят в месяц, свободна.
– Шутишь? – встрепенулась я. – Дай-ка взглянуть.
Уильям протянул мне газету. Объявление гласило:
Сдается: 50
И номер телефона.
– Наверняка вранье. В этих объявлениях вечно все распишут, а на самом деле…
– Позвонить-то можно. – Уильям достал из жилетного кармана монетку. – Ну, давай!
Я взяла монету и газету и отправилась в вестибюль к телефону-автомату. Набрала номер и, когда трубку взял какой-то мужчина, попросила позвать Ричарда.
– Я вас слушаю.
– Я звоню по объявлению, насчет офисного помещения. Скажите, на какой это улице?
– Флореста. Седьмой дом от полицейского участка.
– Вы хотите двести пятьдесят в месяц?
– Там только одна комната плюс удобства.
– А сегодня вечером можно посмотреть?
– Мой брат кладет там ковролин, и я как раз сам туда еду. Можем встретиться на месте минут через пятнадцать.
Мои часы показывали половину восьмого.
– Отлично. Диктуйте адрес.
Он рассказал, куда ехать.
– Моего брата зовут Томми. Фамилия Хевенер.
– Я Кинси Миллоун. Через пятнадцать минут буду.
В 19.42 я притормозила у названного Ричардом дома и огляделась. Местоположение идеальное – в одном квартале от моей старой конторы, – да и цена подходящая. На площадке за домом я насчитала десять мест для парковки.
Я поднялась по пандусу для колясок и оказалась в небольшой прихожей. Дверь справа была приоткрыта. Я заглянула в нее.
Комната четыре на четыре с окнами по двум стенам. У дальней стены две двери: одна в туалет, вторая в большой чулан. На полу сидел рыжий парень в джинсах и зеленой футболке и засовывал под плинтус ковровое покрытие. Телефонный аппарат стоял на картонной коробке.
– Привет, меня зовут Кинси, – представилась я. – Ваш брат договорился встретиться со мной в семь сорок пять. А вы, наверное, Томми?
– Ага. Ричард вечно опаздывает. Я примерный мальчик, прихожу вовремя. Погодите минутку. Я уже заканчиваю. – Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и сверкнув зелеными глазами.
Его рыжая шевелюра и цветущая физиономия смотрелись удивительно эффектно: знаете, как в черно-белых фильмах вдруг идет несколько кадров, снятых в цвете. Я смущенно вздрогнула и отвела взгляд. Он отложил деревянный молоток и встал.
– Так как вас зовут? – спросил он, протянув мне руку.
– Кинси. Фамилия моя – Миллоун, через два «л».
Томми было лет под тридцать, рост – метр восемьдесят, вес – килограммов восемьдесят. Я два года прослужила в полиции и до сих пор в каждом человеке вижу подозреваемого, которого, возможно, придется впоследствии опознавать.
– Можно посмотреть помещение?
– Ради бога, – кивнул он. – А вы чем занимаетесь?
Я заглянула в ванную.
– Частным сыском.
Унитаз, раковина-тюльпан, над ней – встроенный шкафчик с зеркалом. Душевая кабинка из полупрозрачного пластика со стеклянной дверцей в алюминиевой раме. На полу – белая керамическая плитка.