P.S Сводные
Шрифт:
— Что? — ужасаюсь. — Они заставили его? Но зачем, мы ведь отдали деньги?
— Никто его не заставлял, Сияна, — устало вздыхает Шмелёв. — Твоему другу самому позарез нужны деньги, чтобы тащить отца игромана. Ему понравилась сама идея и то, они пообещали взамен не трогать тебя, стало приятным бонусом.
— Прости, что не решилась сказать раньше, — крепче прижимаюсь к нему.
Почему вокруг меня происходит столько всего? Чисто морально моя психика уже не выдерживает всех этих интриг. Постоянные размышления о чужих поступках начинают сводить с ума.
—
Не решаюсь смотреть ему в глаза.
— И ты поверила? — спрашивает, приподнимая мой подбородок, и ловит взгляд.
Хочет, чтобы ответила честно.
— Нет, — жму плечами и не вру. — Просто не понимаю, для чего она это сказала и хочу знать правду. Всю. Ты обещал.
— Хорошо, прямо здесь или переместимся в более удобное место? — спрашивает, а у меня сердце рвётся из груди.
Вот он, момент истины.
— Здесь и сейчас, — заявляю твёрдо. Нет сил больше ждать и терзать себя мыслями.
— Как оказалось, Жанна пережила изнасилование. Забеременела. И оболгала меня, потому что не отвечал на её чувства, — говорит спокойным голосом, всматриваясь в даль.
По моим же ощущениям, будто гвозди с каждым словом под кожу загоняют.
— Доказать свою невиновность труда не составило, но её отец знатно обозлился, потому что поверил дочери. Не видел очевидных вещей или просто не хотел замечать, что у Жанны происходят сдвиги в голове. Начал вставлять палки в колёса нашему с Золоторёвым бизнесу – влияния для этого у него оказалось более, чем достаточно. Мне пришлось собрать много компромата, чтобы доказать старикану, что его дочери требуется медицинская помощь. Сегодня он забрал её документы, а потом Жанну ждёт реабилитация заграницей.
— Бред, — тру свои глаза.
Сколько ещё происходит за моей спиной? Есть то, что ещё остаётся тайной? Просто уже не выдерживаю новостей, которые продолжают ссыпаться.
— Но зачем тебе понадобилась именно моя помощь? — задаю ещё один волнующий вопрос.
— Сегодня я поняла, вряд ли Жанна могла считать подругой и тепло отзываться обо мне, — вспоминаю нашу сегодняшнюю встречу.
Наоборот, её глаза горели такой ненавистью, будто она живёт в ней очень давно.
— Это единственное, в чём мне пришлось нагло тебе соврать, — ловит взгляд, и мы словно завороженные смотрим друг на друга.
Отчего-то предчувствие нехорошее совершенно. Хочется поставить разговор на паузу, и отмотать время обратно. Отпустить ситуацию и забыть о ней навсегда.
— Мне было необходимо держать тебя под постоянным контролем, и идеи лучше придумать не удалось, — признаётся Демьян, чем вызывает ещё больше вопросов.
— Для чего?
— Жанна откуда-то узнала, что ты была влюблена в меня со школы и начала гореть ненормальной ненавистью к тебе. Наверное, она и сама не способна объяснить, почему. Всему виной проблемы в её психике после изнасилования.
Его слова в одно мгновение пробивают мою грудную клетку
Он специально попросил притвориться его девушкой, чтобы Жанна не навредила мне. Это было её намеченной целью. Но в голове раз за разом повторяются одни и те же слова.
— Ты давно знал, что я влюблена в тебя? — глаза невольно начинают слезиться, а дышать становится физически больно.
Он напрягается, а я отстраняюсь и не свожу с него своего взгляда.
— Да, — честно признается, чем делает дыру в сердце ещё огромнее. — Это было заметно ещё в школе.
Чувствую себя глупой и разбитой. Демьян всегда знал о моих чувствах и продолжал играть в кошки-мышки. Больно и противно. Раз за разом придумывала ему оправдания, а он просто умело играл чувствами. Так получается?
— Я рада, что история закончилась без трагедий, — говорю не своим голосом, до боли сжимая кулаки. — И наше «сотрудничество» окончено. Не подходи больше ко мне, пожалуйста.
Слова даются трудно, потому что пелена начинает застилать глаза, и мне нужно скорее бежать, сломя голову, подальше отсюда.
— Сияна, ты чего? — пытается подойти, но я тут же отступаю. — Между нами давно больше, чем обычное «сотрудничество». Да, я знал, что небезразличен тебе. Но попросту не хотел ранить твоё сердце. Ты всегда казалась слишком невинной и, как бы не хотелось попробовать узнать тебя поближе, предпочитал оставаться на расстоянии и не причинять боль. Могло ведь ничего не получиться, а разбивать твоё сердце не входило в мои планы. Несколько раз решал, что, возможно, стоит попробовать. Но, думаю, ты и сама в курсе, что каждый раз, стоило нам немного сблизиться, нас отталкивало ещё дальше друг от друга.
Понимаю, о чём он говорит. Прекрасно понимаю. Но обида в груди кипит так беспощадно, что мне даже не хочется продолжать что-то слушать. Сердце маленькой, ранимой Сияны жестоко разбито. И злость не даёт покоя.
— Считай, что при очередном сближении нас снова откинуло максимально далеко друг от друга. Безвозвратно, — твёрдо заявляю, шмыгая носом. — Не хочу это продолжать. Оставь меня в покое, пожалуйста.
Во мне играют чувства. Их слишком много в последнее время. Именно это и становится причиной для импульсивного решения. Разворачиваюсь и ухожу. Срочно нужно отдохнуть и выплеснуть всю злость и нескончаемые слёзы.
62
Три месяца – ровно столько я нахожусь в собственном коконе и совсем не хочу из него выбираться. Мне морально сложно пережить всё случившееся за последнее время. Оно слишком давило и привело к такому плачевному исходу.
Демьян, как и я попросила, оставил в покое. Если можно так сказать. Ведь через пару недель после нашего разговора Карина сообщила мне, что Шмелёв арендовал для меня студию. Чёрт возьми, для того, чтобы я открыла своё дело. Меня тогда словно током шарахнуло. Хотелось поехать к нему и со скандалом вернуть ключи, но была морально не готова видеться с глазу на глаз. В груди ещё бушевала обида и ничего с ней поделать не могла.