P.S. I Hate You

Реншоу Уинтер

– Все в порядке, – говорит он охраннику. – Она просто немного погорячилась. Но сейчас мы успокоились. Правда, Марица?

– Да, мы уже остыли, – подтверждаю я, заставив мой голос звучать ровно, хотя меня бьет дрожь от последствий адреналинового выброса.

Однако выражение лица охранника остается таким же непреклонно-мрачным, и он, шагая позади, направляет нас к выходу.

– Нас что, действительно выгоняют? – спрашиваю я.

Гигант не отвечает. Исайя тоже молчит. Надеюсь, он сможет задействовать свои

связи, чтобы нас впустили обратно… но, опять же, он мне ничего не должен, и к тому же мы сейчас не в самых лучших отношениях.

Едва мы переступаем порог, как дверь за нами со стуком захлопывается. Исайя для проверки нажимает на ручку – но тщетно. Заперто.

– Надеюсь, оно того стоило, – бормочет он себе под нос. Потом достает из кармана телефон, звонит кому-то, затем набирает сообщение и убирает телефон обратно.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Пытаюсь добиться, чтобы нас впустили обратно, но Кейз не отвечает. – Он проводит рукой по волосам, а потом устремляет взгляд на светофор вдали. – Должно быть, оставил где-то свой телефон. Круто. Ну просто охренеть, как круто.

– Откуда мне было знать, что нас выпрут оттуда только за то, что я назвала тебя уродом? Что за допотопные правила?

– Ты не просто назвала меня уродом. Ты кричала, тыкала пальцем мне в лицо, а потом облила меня водой. Конфликт явно нарастал. Они сделали то, что должны были сделать, пока ситуация не вышла из-под контроля.

Я качаю головой – в адрес его, всей ситуации и себя самой – и начинаю рыться в своей сумке, чтобы найти телефон, вызвать такси и убраться отсюда ко всем чертям.

Вот только не могу нащупать ни стеклянный экран, ни гладкий пластиковый чехол.

Выйдя под свет уличного фонаря, я закапываюсь в сумку еще глубже, нахожу свой бумажник, кучу бальзамов для губ и пробников туалетной воды – но телефона нет.

– Черт. Я оставила там свой телефон. – Я поднимаюсь на носочки и смотрю на темные окна «Минтца», на табличку «Закрыто» на двери. Потом начинаю стучать в стекло, выжидаю несколько секунд, стучу снова. И снова. И снова. Меня либо игнорируют, либо не слышат.

Исайя стоит в стороне, молчаливый и равнодушный.

Я уверена, что он точно так же не хочет подвозить меня до дома, как я не желаю просить его об этом, но так вышло, что я застряла здесь.

– Ты можешь вызвонить кого-нибудь? – спрашивает он, зевая. Я выдыхаю и качаю головой.

– Я не помню ничьих номеров.

– Серьезно?

Я машу рукой в его сторону.

– Да к тому же сейчас никто за мной и не поехал бы.

Порывшись в кармане, он достает связку ключей и покачивает ими в пальцах.

– Я отвезу тебя домой.

Я поднимаю брови, широко раскрыв глаза.

– Ты уверен? Я живу в часе езды отсюда. А ты живешь в часе езды от меня. Ты попадешь домой только после трех часов ночи.

– Я не могу оставить

тебя здесь без телефона и машины, – говорит он. Мимо нас проносится желтое такси, и мы оба провожаем его взглядами. – Даже не думай, с тебя сдерут круглую сумму за то, чтобы доехать отсюда на такси. Идем.

Он смотрит направо-налево, потом перебегает дорогу, и я следую за ним, отстав всего на пару шагов.

– А как же мой телефон? – спрашиваю я.

– Я напишу Кейзу, может быть, он пошлет кого-нибудь поискать его.

Его помятый белый «Порше» стоит на парковке среди куда более крутых машин, однако, с моей точки зрения, он ничем не хуже их. Под мягким светом луны, царящей в беззвездном небе, мы выезжаем на дорогу. Окна открыты, из старых колонок негромко играет музыка. Откинувшись на спинку потертого, но мягкого кожаного кресла, я решаю, что он, может быть – всего лишь может быть, – не такой уж плохой.

Глава 4. Исайя

– Не хочу, чтобы ты подумал что-то не то. И я по-прежнему считаю тебя унылой задницей, – говорит она, перегибаясь через меня и набирая код на воротах обширной усадьбы в Брентвуде. Цитрусовый запах ее духов смешивается со сладкой терпкостью спиртного, наполняя мои легкие даже тогда, когда она выпрямляется. Ворота распахиваются, и я нажимаю на газ. – Но ты всю дорогу сюда зевал каждые пять минут, и моя совесть будет неспокойна, если я позволю тебе еще час ехать до дома. Сегодня ты будешь ночевать у меня на диване.

– Нет.

– Да. – Она указывает налево. – Вон там гостевой дом. Можешь припарковаться перед ним.

Миновав круговую подъездную аллею и булькающий фонтан и обогнув роскошный особняк-асьенду, я замечаю уменьшенную копию главного здания, размещенную рядом с бассейном. Бирюзовая вода сияет подсветкой, точно рождественская елка – только потому, что это красиво, и ни по какой иной причине. Судя по первому впечатлению, тут проживает какой-то богатый любитель роскоши.

Я понятия не имею, как официантка из кафе может позволить себе жить в гостевом доме рядом с таким особняком, но я видел в Лос-Анджелесе и не такие безумные вещи, к тому же, будем честны, это не мое собачье дело.

Пока она выбирается наружу, я жду, не выключая мотор, но когда она понимает, что я не следую за ней, то наклоняется, просовывает голову в окошко и выдергивает мои ключи из замка зажигания.

– Идем, – говорит она, не оставляя мне выбора.

Глаза у меня слипаются, и прохладная подушка сейчас представляется мне райским наслаждением, так что я сдаюсь и следую за ней в дом.

Там темно, шторы задернуты. Слабый свет пробивается из кухни в прихожую и гостиную, как будто кто-то оставил освещение в ванной невыключенным, но я сначала различаю лишь смутные контуры предметов, пока мои глаза не привыкают к полутьме.