P.S. Я люблю тебя
Шрифт:
– Ну, представь себе, работодатель тебя спрашивает, работала ли ты когда-нибудь в журнале или газете, а ты ему отвечаешь, что однажды составила информационное письмо для одной захудалой компании. – Она опустила голову на стол.
Шэрон прыснула:
– Информационное письмо? Я надеюсь, ты не имеешь в виду дурацкие листовки, которые ты печатала про ту свою фирму?
Джон и Шэрон хором расхохотались.
– Ну да, это же тоже что-то вроде рекламы… – пробормотала Холли и засмеялась, чувствуя себя еще хуже, чем раньше.
– Да-а, ты еще отправила нас их расклеивать,
– Точно, – смеялся Джон. – А помнишь, однажды вечером ты послала нас с Джерри расклеить целую сотню таких бумажек? – Его глаза хитро блеснули.
– Ну да, а что? – Холли боялась представить, что он собирается сказать.
– Мы запихнули их в мусорку за пабом Боба, а сами пошли пропустить по кружечке. – Он хохотал, вспоминая об этом, а у Холли перехватило дух от негодования.
– Ах вы негодяи! Из-за вас двоих компания разорилась, а я потеряла работу!
– Я бы сказала, что она разорилась в ту минуту, когда первый человек увидел твою листовку, Холли, – хмыкнула Шэрон. – В любом случае ты же каждый день стонала, что не хочешь там работать.
– Конечно, это очередное место, где Холли не хотела работать, – засмеялся Джон. Он был прав.
– Да, но на эту работу я бы никогда не стала жаловаться, – печально сказала Холли.
– Будет миллион других, – заверила ее Шэрон. – Нужно немного поработать над тем, что ты говоришь на интервью.
– А что вы мне посоветуете?
– Во-первых, не забудь, что ты составляла информационное письмо о компании, – расхохотался Джон.
– Замолчи, – засмеялась Холли. – Лучше расскажи, чем еще вы с Джерри занимались за моей спиной, – потребовала она.
– Настоящий друг умеет хранить секреты! – гордо ответил он.
Холли и Шэрон удалось выжать из него пару историй, и сегодня Холли узнала кое-что новое о своем муже. Они смеялись весь вечер без остановки, и Холли была счастлива, что ее подруга вернулась.
Глава тридцать шестая
В воскресенье Ричард навестил Холли вместе с детьми. Она сказала, что он может приводить их, когда захочет, ведь последние несколько месяцев Мередит постоянно держала их взаперти, как в тюрьме. Сейчас дети играли в саду, а Холли с Ричардом обедали, наблюдая за ними.
– Они выглядят счастливыми, – заметила Холли.
– Правда? – Он улыбнулся. – Я стараюсь, чтобы их жизнь изменилась как можно меньше. Они не вполне понимают, что происходит, и это так сложно объяснить.
– А что ты сказал им?
– Что мама и папа больше друг друга не любят и поэтому я переехал, чтобы мы все могли быть счастливыми. Что-то в этом роде.
– Как они к этому отнеслись?
– Тимоти – нормально, а вот Эмили все время волнуется, что мы и ее разлюбим и ей тоже придется переезжать.
Бедная Эмили, подумала Холли, глядя на девочку, прыгающую по саду со своей омерзительной куклой под мышкой. Сложно поверить, что она обо всем этом разговаривает с Ричардом. Казалось, он стал совершенно другим человеком. А может быть, она сама изменилась? Она стала терпимее, перестала
– Как дома?
Ричард кивнул, жуя картофель:
– Все хорошо. Они так внимательны ко мне.
– Киара не достает тебя? – Ей казалось, что она расспрашивает ребенка, вернувшегося домой из школы, – не обижали ли его другие дети, нормально ли встретили. В последнее время Холли искренне беспокоилась о брате. Когда она помогала ему, она чувствовала себя сильнее.
– Киара… Киара есть Киара, – улыбнулся он. – Мы с ней на многое смотрим по-разному.
– Ну, об этом я бы не стала беспокоиться, – заметила Холли, пытаясь подцепить вилкой кусок свинины. – Большая часть человечества смотрит на вещи иначе, чем Киара.
Вилка наконец попала в цель, и мясо вылетело из тарелки, приземлившись на журнальный столик в другом конце комнаты.
– А говорят, что свиньи не летают, – засмеялся Ричард.
Холли захихикала:
– Ричард, ты пошутил!
Он был доволен, что она смеется.
– Ну и со мной иногда бывает. – Он пожал плечами. – Хотя ты, наверное, считаешь, что со мной это бывает довольно редко.
Холли опустила нож и вилку, тщательно обдумывая фразу, которую собиралась сказать.
– Мы все очень разные, Ричард. Киара – эксцентричная, Деклан – мечтатель, Джек – шутник, я… не знаю, какая я. А ты всегда был очень серьезным человеком. Прямым и сосредоточенным. И в этом нет ничего плохого, просто все мы – разные.
– Ты очень чуткая, – сказал Ричард, помолчав.
– Что? – смутившись, переспросила Холи с набитым ртом.
– Я всегда думал, что ты очень чуткая, – повторил он.
– Когда? Когда мы с тобой были детьми?
– Я бы не обедал сейчас здесь, дети не бегали бы в саду, если бы ты не была чуткой сейчас. Но вообще-то – да, я имею в виду то время, когда мы были детьми.
– Не знаю, Ричард. – Холли покачала головой. – Мы с Джеком всегда так ужасно вели себя с тобой.
– Ты не всегда была ужасной, Холли, – засмеялся он. – К тому же братья и сестры нужны именно для того, чтобы отравлять друг другу жизнь. Это и есть основа жизни, это закаляет.
– Но при чем здесь чуткость? – Холли совсем запуталась в его рассуждениях.
– Ты всегда идеализировала Джека. Ты ходила за ним по пятам и делала все, что он велел. – Он засмеялся. – Я много раз слышал, как он посылал тебя сказать мне что-нибудь обидное, и ты прибегала ко мне в комнату, дрожащим голосом кричала что-то и снова убегала.
Холли смущенно опустила глаза. Да, они с Джоном позволяли себе делать безобразные вещи.
– Но ты всегда потом возвращалась, – продолжал Ричард. – Прокрадывалась в мою комнату и молча смотрела, как я работаю. И я знал, что ты таким образом пытаешься извиниться. – Он улыбнулся ей. – Это и есть чуткость. Ни у кого в нашем доме не было ничего похожего. Даже у меня. Ты всегда была самой чувствительной из всех.