P.S. Я тебя ненавижу!
Шрифт:
Колобок остановился, встал в независимую позу — руки в карманы, ноги широко расставлены.
— А чего я-то? — знакомо загудел он.
— Знала бы что — убила бы! А пока стой и не шевелись. — Ирина Александровна выразительно посмотрела на Элю. — И так каждый день!
— Ирина Александровна, — быстро зашептала Эля. — А вы правда считаете, что Максимихин был в меня влюблен?
Учительница помолчала, словно вспоминала, кто такой Максимихин и почему он должен быть в кого-то влюблен. Эля ждала,
— В таком возрасте любовь не отличишь от дружбы. Что уж Максимихин хотел — любить или дружить, я не скажу. В этом возрасте влюбляются в любого человека, который произведет впечатление, и неважно, кто это — молодой, старый, какого он пола. Было видно, что он хотел с тобой общаться, но не знал, с какой стороны подойти.
Пока они говорили, обиженная девочка оторвалась от портфеля и уже дубасила послушно дожидающегося приказов учительницы Короткова.
— Отобьешь руку, ко мне жаловаться не приходи! — обронила Ирина Александровна, а сама повлекла Элю к школе. Как хорошо, что она ни о чем не спрашивала. — Сейчас раздобудем ключ от кабинета. Не болтаться же тебе по коридору полчаса. Какой у вас урок?
— Алгебра.
Вечное проклятие математики, сухая наука, которая знает все.
— Валентина Петровна придет со звонком, а ты как раз успеешь в классе подготовиться. — Она распахнула свои колдовские глаза. — Только быстро, пока мои не попереубивали друг друга.
Вахтер без вопросов выдал ключ. Эля зажала в кулаке железную пластинку, она приятно холодила ладонь.
Ирина Александровна уже спешила к своим оболтусам, когда Эля вспомнила.
— Спасибо, — крикнула она в спину учительнице. — Большое спасибо!
— Обращайся, если что! — отмахнулась Ирина Александровна. — Главное, помни, ты никогда не была и не будешь одна.
Надо же, как повезло карапузам — заполучить такую учительницу. Раньше бы ей это понять.
Класс был все такой же. Стены, цветы на окнах, доска с белесыми трещинками на зеленом фоне, учительский стол с вечными тетрадями в углу, наверное, очередная контрольная. Косой ряд парт с причаленными обтерханными стульями, портреты математиков над шкафом, пыльные наглядные материалы.
Как же ей всего этого не хватало! Этого вечно меняющегося постоянства.
Эля прошла по ряду, села на последнюю парту и принялась ждать. Она не сомневалась, кто придет первый. И даже кто второй.
Коридор полнился шумом. Эле почему-то казалось, что дверь вот-вот откроется и в класс ворвется сразу весь десятый, толпой, шумной, злой. Что они накинутся на нее и начнут мять.
Мирно вошедшая Минаева коротко глянула на Элю, так же коротко кивнула.
— А, это ты? Привет!
Без всякого интереса отвернулась, стала выкладывать на парту учебники с тетрадями.
— Привет! —
— Нормально.
Машка наконец села вполоборота и посмотрела на Элю.
— А у тебя?
— Я болела. Всю неделю.
— А теперь?
— Выздоровела.
— Поздравляю! — Машка крутанулась, усевшись удобней, чтобы заняться своими любимыми учебниками. А потом повернулась опять.
— Нужна будет какая-нибудь помощь в занятиях, обращайся.
Сердце заколошматилось, улыбка стала раздирать щеки. Как там сказала мама? Все будет хорошо.
— Только если у тебя найдется холодец.
Машка обреченно закатила глаза к потолку, демонстрируя, насколько ей, якобы, все это надоело.
— Сегодня котлеты.
И отвернулась, но это уже было совсем другое дело. Потому что класс перестал быть вражеской территорией, полной мин и ловушек. Он превратился в то, чем был изначально — просто класс, где учились не только читать и писать, но и жить.
Дверь хлопала, впуская все новых и новых людей. Все они здоровались, спрашивали, как каникулы. И всем Эля говорила, что у нее все хорошо, она выздоровела.
— Ты гляди, какие люди! — шумно пронесся по проходу Костыльков. — Пульс, давление, анализы крови? В норме?
Он сидел на стуле в ряду около окна, раскачивался, норовя завалиться под горшок с геранью.
— В полной.
— Когда отправка в космос?
Они посмотрели друг другу в глаза. У Севки в коричневом море плескалось любопытство. Он вновь был готов искать клады и разгадывать тайны. Сейчас в любви признаваться начнет.
— Я уже там.
— Круто, — выдохнул отличник. — Хоть кто-то пообщался с инопланетянами.
К своему ряду у стены проплыла Ничка. Дятлов как всегда топал следом. Он даже изобразил на своем лице удивление и как будто бы радость. Доспехова была непреклонна в своей ледяной холодности.
Эля всем улыбалась. Она и правда была рада их видеть.
А потом пришла Алка. Она мазнула взглядом по Эле и поскорее села к ней спиной, на третью парту в среднем ряду. Долгие минуты она не шевелилась, демонстрируя напряженную спину. А может, не минуты, может, часы. Но вот Дронова не выдержала.
— И не надо на меня смотреть! — Она не только успела повернуться и встать, она мгновенно переместилась в пространстве, замерев перед Элей. — Я тебя ненавижу!
— Нет, — качнула головой Эля. — Это не так.
— И никогда не прощу! — Алкино лицо перекосило, словно она вот-вот заплачет.
— Я видела Сашку. Чуть не утопила его в нашем пруду. — И чуть помолчав, добавила: — Я рада тебя видеть!
Алка выпрямилась.
— Ты теперь будешь учиться с нами?
— Да, у меня все прошло.