P.U.M.E.
Шрифт:
— Всё нормально, я понимаю. Так вот, Аеон объявил тебя в розыск, назначив за твою голову умопомрачительную награду, — Теодор замолк на секунду. — 2 миллиарда, мне даже думать страшно об этих деньгах. Конечно, кто нужно знает, что это фейковое объявление, так что в Javelin’e за тобой охотиться не будут, не бойся. А вот в DeadEnd все мечтают тебя схватить, так что маскировка нам не помешает. Мы используем тебя, чтобы подобраться к отцу, — он задумался и почесал подбородок. — Мол, так и так, отец прости, вот тебе преступник номер один в качестве извинений. Лично он в это не поверит, но это поможет нам пройти в город и, я надеюсь, в Центурион. Ведь с бежал я с Титана не самым красивым образом, захватив с собой некоторые секретные документы и половину казны, но не будем об этом.
Начало плана мне
— Вот, надень, — Теодор протянул мне два свёртка. — Это наручники и голографическая маска.
— Брейсер, — обратился я к наручу на своей руке. — У тебя гости, подвинься немного.
Фей’джи сместился мне на руку, обратившись в кольцо с черепами. Я накинул на оба запястья металлические браслеты. Они ощущались одновременно невесомыми, но прочными и надёжными.
— А с маской что делать?
— Прикрепи её на кончик носа и подключись, она немного поменяет твоё лицо и добавит пару деталей, чтобы на тебя лишний раз не косились. Пинкод:1232
//connect to: mask//
//code: required //
//1232 — approved//
//mode — recommended//
— Готово, как явыгляжу? — спросил я.
— Ну прям не узнать! Бомба, — ответил Теодор и рассмеялся.
Жаль у меня нет привычки носить с собой зеркало.
— Ладно, слушай дальше. Власть на Титане-q не подчиняется никаким законам из курса обществознания, что неудивительно. Если обычно власть легитимизирует либо харизма, либо традиции, либо право, то на Титане главным источником легитимности является сила. Конечно, на бумаге, у нас что-то типа монархии — от отца к сыну, но, на деле, как только лидер даёт слабину, его окружение этим пользуется и избавляется от него. Но не простым ножом в спину, а с помощью специального инструмента — “дуэли королей”. Претендент на власть может вызвать действующего лидера на дуэль, а тот, в свою очередь либо соглашается, либо прилюдно казнит претендента. Но за всю историю Титана ещё никто не отказывался от дуэли, ведь отказ от неё — признание своей слабости, а поскольку власть принадлежит сильнейшему. Ну ты понял. Так или иначе отвергнувшего приглашение на дуэль подвинут. Это один вариант, а второй — дуэль сына и отца. Совершенно другая ситуация. Во-первых — отец не может отказать сыну в дуэли. Во-вторых — эта дуэль не один на один. Сын приводит с собой свой отряд и назначает количество участников, а отец выбирает из своей свиты соответствующее количество бойцов. Этим мы и воспользуемся.
— Значит, если мы победим — ты возглавишь Титан-q? — спросил я.
— Да, остаётся только победить, а это самое сложное, — ответил Теодор, а затем продолжил излагать план:
Ни одно живое и разумное существо в честном бою не сможет одолеть моего Отца. Благо: мы с тобой не рыцари, и драться по-честному нам необязательно. Пока ты будешь сражаться со своим противником, про него расскажу позже, я постараюсь не умереть, а затем мы с тобой должны провести комбинированную атаку. Всё его кибернезированное 2.5-метровое тело — машина для убийств. Он изумителен в своей чудовищности, а каждый винтик в его теле выплавлен из чистейшего Титаномифрила. Физическими атаками его не взять, обычные яды и взрывы тоже не помогут, а вот если хорошенько приложиться Пумой — может и получится. Последний удар, так скажем, я оставлю тебе. Главное вжарь посильнее, ладно?
— Вжарю-то я как смогу, уж поверь, но почему именно Пума сможет его одолеть?
— Я начал готовится к этой битве задолго до знакомства с тобой и многое выяснил. Из-за того, что мифрил необъяснимым образом связан с Пумой — он к ней восприимчив. Титан лучше всего снижает эту восприимчивость, а ещё делает сплав устойчивым к физическим повреждениям. Это как раз главная причина, почему титаномифрил такой дорогой сплав, помимо того, что его очень трудно произвести. Тем более, чистым.
— Ок, — отреагировал я. — Только вот я не совсем догоняю, зачем нам тогда кхм, — я кашлянул, намекая на наёмников позади нас.
— Да, если честно, сам не вдупляю пока, лишними они точно не будут, а там придумаем, — Теодор произнёс это как-то загадочно и не по-настоящему, будто пытаясь утаить что-то.
Через несколько минут мы подошли к станции. А через жарких и томительных 20
— А нам не стоит боятся камер или чего-то такого? — спросил я.
— Не, тут всем на всё похуй на самом деле. Но, на всякий случай, укройся капюшоном посильнее. И не пугайся, я активирую наручники. Вытяни руки перед собой.
Из наручника на правой руке в сторону левой стрельнул металлический трос, он примагнитился к левому наручнику. Я вдруг почувствовал, что моя Пума начала слабеть.
— Так и должно быть, не бойся. Специальные наручники для пользователей Пумы, — успокоил меня Теодор. — Помимо того, что пограничник охотнее поверит, что я тебя схватил, то, что ты перестанешь извергать из себя Пуму — поможет нам в бою. Аеон настроил их специально так, чтобы высасывались только излишки, выдающие тебя другим пользователям, но саму силу они не ограничивают.
Меня эта ситуация немного смутила, но звучит всё очень продуманно. Тогда я занял место, пристегнулся и уставился в окно. Хоть виды тут и однообразные и не сказать, что красивые, меня это немного подуспокоило.
«Странно, что тут не предусмотрена система билетов или оплаты проезда… Видимо для своих — всё бесплатно.» — подумал я.
Магнитоплан начал постепенно ускоряться, а когда скорость достигла максимальной, равной примерно полтысяче км\ч, картинка за окном превратилась в месиво со светлым верхом и темным низом. Необычно, но даже на такой скорости в вагоне совсем тихо. Состав движется на магнитной подушке и не касается земли, соответственно нет ни силы трения, ни шумов, которые эта сила обычно создаёт. С каждой минутой мы приближаемся к DeatLust, с каждой станцией в вагоне становится всё больше людей, с каждым сантиметром, приближающим меня к городу, поднимается моя тревожность. До недавнего времени я никогда не убивал людей, а уж тем-более не учавствовал в дуэлях. Я всю осознанную жизнь, сколько себя помню, мечтал отомстить пиратам и их лидеру. А сейчас, когда я так близок, появился страх и неуверенность.
«А правильно ли это?» — Подумал я, но тут же вспомнил последние секунды жизни Джинбея и горящую огнём, совершенно невинную, мою родную планету. — «Правильно, сомневаться нельзя. Если я не остановлю его, скольких он ещё убьёт?»
Магнитоплан приступил к торможению на последней станции. Наш отряд синхронно отстегнулся и вышел на улицу.
Понятие дня и ночи на Титане размыто: вокруг своей оси планета вращается за 66.6 часа, но очень часто другие планеты закрывают собой солнечный свет. Все 17 планет будто постоянно соревнуются в скорости между собой. Масса каждой отдельно взятой планеты влияет на скорость своей орбиты и орбитальную скорость вращения других планет. Влияя друг на друга, они создают непредсказуемый клубок переменных. Год на этих планетах может идти, как сотни дней, так и десятые доли, то замедляясь, то ускоряясь. Поэтому люди живут по собственному графику. По крайней мере, так было написано в единственном тексте про Титан, который у меня был.
DeatLust встретил нас несуразными небоскрёбами разных форм, которые переплетались между собой многоуровневой системой паутин тоннельных дорог с крутыми поворотами, похожих на смесь американских горок и экстремального аквапарка. Высота зданий показалась мне не такой удивительной, как себе это представлял я. Большинство из них возвышается на 20–30 этажей, какие-то выше в несколько раз, какие-то ниже. Однако одно здание выделяется своей высотой, чрезмерным пафосом и размерами, оно располагается примерно по центру, относительно остальных, а на самой его верхушке, стеклянной пирамиде, отражая солнечные лучи, светится надпись «Centurion». Она явно сделана из огромных золотых букв, если даже на таком расстоянии их отчётливо видно. Этажи во многих зданиях крутятся, уворачиваясь от обжигающих солнечных лучей. Людей на улицах нет. Только тоннели, небоскрёбы и песок.