P.U.M.E.
Шрифт:
Брейсер, обратив одну часть своего тела в жгут, а другую во что-то наподобие горшка, который относительно идеально облепил обрубок моей руки, не даёт мне истечь кровью. Всё вокруг затихает. Я ничего не слышу и с трудом различаю силуэты. Удары сердца замедляются. Некоторое время меня качает из стороны в сторону, но Брейсер, сдавив плечо ещё сильнее, настолько, что кровотечение остановилось, привёл меня в чувство.
«Я постараюсь поддерживать вас в сознании, а, если получится, с помощью абсолюта обожгу болевые окончания, чтобы вы не чувствовали боли.» — Голос Брейсера в моей голове.
Становится немного легче. Сознание проясняется, а зрение
Я чувствую, как перемешиваясь со злостью и ненавистью, Пума переполняет меня. Из моего рта вырывается широкий поток огненного пламени, оно необходимо для отвлечения внимания. В ту же секунду я накладываю слабое магнитное поле на самый кончик кинжала в надежде, что она не успеет среагировать и от испуга бросит в меня оружие. Так и происходит, я чувствую, как поле на кинжале начинает двигаться в мою сторону, тогда я напрягаю руку с мыслями о сильном магнитном поле на голове Смертельной Шлюхи. Кинжал уже летит в мою сторону, разрезая, как масло, развеевающееся пламя. Рука напряжена до предела, а мысли лишь об одном: лишь бы силы хватило и кинжал изменил направление. Я закрываю глаза. Маленькое магнитное поле на кинжале начинает тормозить в полуметре от меня, и в нескольких сантиметрах от носа останавливается и разворачивается в противоположную сторону. Я был на волоске от смерти, но пронесло. Это придаёт мне сил и открывает второе дыхание. Я вливаю в магнит на голове девушки ещё больше энергии и через секунду слышу хруст черепа. Затем она замертво падает на пол.
Битва между Теодором и Мистером Х на секунду останавливается. Они оба смотрят на труп девушки, а затем на меня. Вскоре из всех кибернезированных частей тела белоснежной машины для убийств вырываются клубы черного пара, а её пилот начинает рычать, как зверь. Он замирает в ярости. Его голова опускается внутрь костюма. Теодор подбегает ко мне.
— Молодец, теперь вторая стадия, помнишь, как у босса в игре? Он сейчас не так силён, но стал куда проворнее. Как рука?
— Плохо.
Я чувствую, как слабею с каждой секундой. Появляются фантомные боли. Сердце бьётся прерывисто, а конечности не слушаются.
Тело отца Теодора вновь издаёт звук, а затем разваливается на части и из него выходит Мистер Х, он стал ниже на несколько метров. Сейчас он едва ли выше Теодора. Это настоящий киборг, всё в его теле, кроме головы, один сплошной протез, а возможно и под кожей головы механический череп.
— Готовь свою самую мощную атаку и ебашь. Не бойся попасть по мне, — сказал Теодор, а затем посмотрел на меня грустными глазами. —
— О чём ты? — спросил я.
И вновь вопрос про это необъяснимое «прости» остался без ответа. Он отвернулся и побежал на своего отца, а затем прыгнул на него с пронзительным криком и повалил его на пол. Теодор нанёс своему отцу серию ударов. Он бил прямо по титаномифриловым пластинам. Костяшки и кожа его пальцев стёрлись, оголяя металл. Его нога и руки заменены протезами. Мистер Х сильным толчком ноги в живот подбросил Теодора на три метра в воздух, а затем моментально вскочил и замахнулся для удара.
— Саймон, я молю тебя! — закричал Теодор.
Теодор начал падать, а когда пролетел половину расстояния — ускорился, получив сокрушительный удар по животу. Он впечатался в пол, а его тело скривилось в агонии.
— Одно ничтожество, поверившее в себя — повержено, — злорадно произнёс Мистер Х, глядя на своего сына. — А теперь ты, мальчик, — чудовище поворачивает голову в мою сторону. — Ты мастерски разобрался с Элизабет. Теперь мне нужно искать ей замену, — он сделал шаг и улыбнулся. — Не хочешь занять её место? — его улыбка судорожно перетекла в смех. — Хотя я вижу, как ты на меня смотришь. Я могу понять своего сына, но почему ТЫ так жаждешь моей смерти? — он сделал ещё шаг и остановился, а затем поднял голову и посмотрел наверх. — Так чем я тебя так обидел, что ты пришёл сюда, на верную смерть?
Я вспоминаю лицо своей мамы, сильные руки своего отца. Вспоминаю своих уличных друзей и вкусное мороженое в центре города. Вспоминаю простые детские радости: когда тебе дарят подарки, когда мама читает тебе сказку, когда ярко светит солнце, а на улице поют птички. Вспоминаю милую мордочку своего кота, его длинные усы и мягкую шёрстку.
Затем: тот пронзающий тело ужас от нападения пиратов. Осознание того, что ты больше никогда не увидишь, не поцелуешь, не попробуешь и не учуешь. В голове вновь всплывает Джинбей, бередя ещё совсем свежую рану на сердце. Я представляю его красавицу жену и маленьких красных Потентианцев, которые так же, как я когда-то, бегают по улицам своего города и дразнят прохожих. Чудовище передо мной лишило меня родителей и родного дома, оно лишило меня друга. Оно оставило бесчисленное число детей сиротами. Больше этого не произойдёт.
— Меня зовут Саймон Феникс, — бесстрашно и гордо заявил я. — Я один из немногих детей, что уцелели после Бомбардировки Грунта, и мне наверняка известно, что ты причастен к этому, — я посмотрел ему в глаза и поймал его взгляд. — Ярость, что ты видишь в моих глазах — не только моя. Это ярость всех невинных, кто погиб от твоей руки. Всех, кто потерял свой дом от твоих ядовитых слов и преступных приказов, — слёзы начали выступать из моих глаз. — Всех детей, кто потерял своих отцов и матерей, и всех родителей, кто никогда больше не услышит детский смех.
Сразу после, я связался с Брейсером:
«Брейсер, ты можешь, используя мой Абсолют, задержать его хотя бы на десять секунд?» — спросил я.
«Слушаюсь,» — ответил он.
Брейсер начал изгибаться и расширяться прямо на моём левом плече, а уже через мгновение он принял форму человеческой руки. Я не чувствую и не управляю ей в привычном понимании, но, стоит мысли лишь зародиться в моей голове, Брейсер тут же откликается на неё.
— Твой Грунт представлял для Титана-q угрозу, слишком уж много всего вы там добывали. Мои люди начали голодать, пришлось избавиться от вас, — на его лице не дёрнулась ни одна мышца.