Пацаны, не стреляйте друг в друга

Колычев Владимир Григорьевич

Она была на кого-то похожа, но на кого именно, Панфилов припомнить не мог. Да и не пытался напрячь память.

– Опорный пункт в двух шагах от вас, – делая усилие, чтобы не выйти из себя окончательно, сказал он. – Возможно, мы бы смогли взять преступника по горячим следам.

Он уже знал, что гражданку Максютову обокрали. Не знал только, сколько денег пропало из ее сейфа. Но намеревался выяснить у нее это сейчас.

– Кто, вы? – пренебрежительно хмыкнула она. – Вы только и можете, что людей порядочных в кутузку сажать!

– Это

вы о чем? – насупился Панфилов.

– У нас тут хоть и элитный поселок, но, в общем-то, деревня. Все про все знают. И про то, как вы Грецкого вчера арестовали, тоже знаем... Еще слюни здесь пускаете!.. Да, я не доверяю вам! Да, я не хочу, чтобы вы закрыли меня в кутузке!

– Что-то вы не то говорите... Грецкий был в нетрезвом состоянии, мог разбиться... Однажды со мной такое было...

– Мне все равно, что у вас было, – холодно отрезала Максютова и повернулась к нему спиной.

На ходу небрежно бросила через плечо:

– Противно слушать...

Панфилов промолчал. Хотя едва не высказал ей, что думает про нее. Знал он таких мисс и миссис из высшего общества. Будь он миллионером, она бы с ним так не разговаривала, ужом бы вывернулась, чтобы казаться лучше, чем есть. Еще бы и заигрывать с ним стала... А он для нее всего лишь рядовой милиционер, чего с ним церемониться... Рядовой. И не миллионер...

Марк Илларионович закусил губу, чтобы не психануть. Не так уж хорошо быть участковым, как ему казалось. И деревенские пейзажи уже не радуют... А дом у Максютовой неплохой. Два с половиной этажа, башенки, эркеры, визуальная легкость конструкций. Двор, как учебное пособие для ландшафтных дизайнеров, большой, открывающийся на лето бассейн – и это при том, что до озера рукой подать. Первая линия у воды, небольшая пристань с гаражом для небольшого моторного катера. Видно, что вдовушка не бедствует...

Это ее муж ушел под лед этой весной, это ее Юра Костромской называл женой-красавицей... Действительно, красивая бабенка. Настолько же сексуальная, насколько и стервозная...

Панфилов порывался уйти отсюда, но все же переборол в себе обиду. Зашел в дом, поднялся на второй этаж, заглянул в комнату, где находился сейф.

Большая комната, похоже, рабочий кабинет. Массивный стол, стеллажи с книгами, диванчик в стиле ампир, не вписывающийся в общую гамму строгого модерна. Мягкий ковер темно-коричневого цвета, на весь пол. На стенах картины в богатых рамах, фламандская живопись – наверняка копии, но очень удачные. Одна картина висит в стороне, под ней злополучный сейф с цифровым наборником. Окно распахнуто, штора отведена в сторону.

В комнате работали эксперт и оперативник. Панфилов не стал их беспокоить. Лишний он здесь человек, и не важно, что старший участковый. Поприсутствовал для порядка на месте преступления, пора и честь знать.

Но уйти он не успел. Его окликнул следователь, совсем молодой, щеголеватый лейтенант.

– Капитан, как настроение? – запанибратски, но явно с подвохом подмигнул он.

– А

что такое? – пристально посмотрел на него Марк Илларионович.

– Да поработать надо... Поднимай свою ватагу, местность надо бы осмотреть...

– Поднимай? А мы что, с вами на «ты»? Не помню я, чтобы мы детей вместе крестили.

– Да ладно тебе!

– Я же сказал, не тыкай... – начал заводиться Панфилов.

Так вдруг захотелось послать к черту и его, и всех милицейских начальников вместе взятых... Не думал он, что нервы сдадут так быстро. Надеялся, что задора хватит хотя бы на пару недель. Но нет, кажется, пора выходить из игры...

– Ну, хорошо, хорошо... Задание у меня к вам. Местность нужно осмотреть. Предположительно преступник ушел в сторону озера, вдоль берега...

– Какого берега? Какой преступник?.. Кто его видел?..

– Горничная видела.

– Этого дома горничная или соседнего?

– Этого... Она одна в доме была, когда это произошло...

– И что она говорит?

– Ну что порядок в доме наводила. Пылесосила. Услышала шаги над головой. Поднялась на второй этаж, смотрит, окно распахнуто, следы на подоконнике...

– Пылесосила? И услышала шаги? – недоуменно посмотрел на следователя Панфилов. – Пылесос, надо полагать, встроенный, бесшумный?

– Э-э, я как-то не подумал, – почесал затылок лейтенант.

– Встроенный. «Сименс», – услышал он женский голос. – Бесшумный...

Хозяйка дома незаметно вошла в комнату, без приглашения встряла в разговор. Марк Илларионович посмотрел на нее с неприязнью. Не нравилась ему эта женщина, прежде всего из-за стервозности своего характера. Была и еще одна причина, накладывающаяся на первую. Его давно уже перестали волновать стандартные эталоны женской красоты. Наелся в свое время. А сейчас, если и проголодался, то лишь на физиологическом уровне. В душе же к этой красотке теплых чувств он не питал.

Алла стояла у окна и свысока посматривала на него, упиваясь своим преобладающим, как ей казалось, положением.

– Значит, она слышала шаги, – обращаясь к следователю, спросил Марк Илларионович.

– Да, слышала...

– И как окно отворилось, тоже слышала.

– Нет. Потому что оно уже было открыто. Преступник пролез в кабинет через окно.

– Окно было открыто?

– Да, горничная проветривала комнату. Она всегда так делает, когда убирается в доме.

– Окно было распахнуто настежь?

– Нет, оно было откинуто, в режиме проветривания. Преступник просунул руку через щель, открыл окно...

– А как он попал на второй этаж?

– Очень просто. Он воспользовался приставной лестницей.

– А где он ее взял?

– Все очень просто, – насмешливо сказала Максютова. – Лестница была во дворе, вчера ею пользовались и забыли забрать... И не надо изображать из себя Шерлока Холмса. Поверьте, вам это не идет.

Панфилов побагровел от злости, сжал кулаки, чтобы не взорваться.