Пацаны, не стреляйте друг в друга

Колычев Владимир Григорьевич

– Это ты о чем? – изобразил недоумение Грецкий.

– Не зря же Настя тогда ко мне пришла. Кто сказал ей, что Нонна со мной?

– Что-то ты не то говоришь, начальник, – ехидно усмехнулся Антон. – Я не при делах... А ты на меня грешишь, да? Потому и с Аллой меня спалил, да? Хитро ты все придумал, мент...

– Левшин! – крикнул Панфилов.

Прапорщик не заставил себя долго ждать.

– Сними с него наручники, пусть проваливает...

– Думаешь, капитан, доброе дело сделал? – на прощание озлобленно глянул на него Грецкий. – Зря думаешь. Мы еще встретимся с

тобой на узкой дорожке...

Панфилов пренебрежительно махнул рукой ему вслед. Не боялся он его и бояться никогда не будет.

На «Ниве» он отправился домой. Настя ждет его, сейчас он посадит ее в машину и увезет далеко-далеко. А вопрос насчет Агаты он решит чуть погодя. Дочь обязательно будет жить вместе с матерью...

Но дома его вместо Насти ждала короткая записка. «Прости! Дочь мой развод с Антоном не переживет, поэтому возвращаюсь к мужу. Забудь, что было. Настя».

Панфилов в отчаянии сжал кулаки. Рано он распрощался с Серебровкой. Судя по всему, ему придется здесь задержаться еще на какое-то время. Без Насти он отсюда не уедет.

Глава восьмая

Максютова держалась вызывающе высокомерно, но Панфилов пер на нее, как бульдозер на кучу гравия. Разрешение на осмотр места происшествия смело ее спесь в сторону получше всякого грейдера.

– А что, собственно, произошло? – спросила она, и без того осознавая, что дело запахло керосином.

– Произошло убийство вашего мужа. Назначено расследование.

– И кто... Кто будет заниматься расследованием?

– Следователь прокуратуры. Если будет возбуждено уголовное дело.

– И от кого это зависит, будет оно возбуждено или нет?

– Мне поручено провести предварительное расследование. Значит, от меня...

– И зачем вам это нужно? – не на шутку разволновалась Максютова.

– Скажите, в каких отношениях вы состояли с гражданином Грецким? – в упор спросил у нее Панфилов.

– На каком основании я должна вам отвечать? – неуверенно возмутилась она.

– На вашем месте я бы поберег нервы, – усмехнулся он. – Поверьте, они вам еще пригодятся... Есть видеозапись, доказывающая близость ваших отношений.

– Это вы о чем, капитан?

Максютова была расстроена, но продолжала задирать нос.

– Где эта запись?

– Не важно.

– Нет ее у вас.

Она была права. Видеозаписи у него не было. Можно было бы скачать ее с Настиного почтового ящика, но у него не было к нему доступа. Как и к самой Насте. Закрылась она дома, не подпускает его к себе. И муж ее носа не кажет... Но ничего, он доберется до Грецкого.

Да, Максютова знала, что говорила. А откуда она могла это знать? Не иначе как от самого Грецкого. Судя по всему, они поддерживали между собой не только половую связь...

– Мне не нужна запись. Мне достаточно знать, что вы с гражданином Грецким состоите в интимных отношениях.

– И не только с ним! – дерзко посмотрела на него Алла.

– Не надо намекать на связь с полковником Сагальцевым, – ответил ей колкой насмешкой Марк Илларионович. – Во-первых, я вам не поверю. А во-вторых, он вам ничем не поможет, и не надейтесь.

Он тоже знал,

что говорил.

– Это мы еще посмотрим!

– Неужели ты всерьез рассчитывала на Сагальцева? – переходя на «ты», ехидно спросил Панфилов. – Глупо с твоей стороны, очень глупо...

– Много на себя берешь, капитан!

– Это я уже слышал. От Грецкого. Ты говоришь его словами.

– Бред!.. И не надо со мной на «ты». Я вам не девочка!

– А кто ты? – Он глянул на нее резко и с нажимом. – Девочка ты. Для утех... Хочешь, я расскажу, чем ты занималась в Москве, когда училась там в колледже?

– В каком колледже? – по инерции огрызнулась Максютова.

– Архитектурно-строительный колледж. На дизайнера ты там училась...

– Ну, на дизайнера, и что?

– Училась на дизайнера, а подрабатывала в ночном клубе, официанткой.

– Ну и что?

– Ночной клуб не самый дорогой, но шумный. Коктейли с подзарядкой, наркота, стриптизерши, официантки в коротких юбочках... Спецменю со спецценой – хочешь официантку за попу схватить, плати пятьсот рублей. Хочешь на ночь увезти, плати больше... А чаще всего платили за быстрый секс. Баба ты красивая, а стоила меньше, чем стриптизерша. У вас в клубе даже кабинки для быстрого секса были, рядом с туалетом. Две тысячи за пятнадцать минут. Половина боссу, половина себе. За ночь до десяти тысяч набегало...

– Хватит! – краснея, запротестовала Максютова.

– А что тут такого? По молодости чего не бывает!

– Вы... Ты не можешь этого знать...

– Но ведь знаю. И как ты дизайном после колледжа занималась... И с женатыми клиентами спала, и с холостыми. У Сагальцева дома ночевала... Только замуж никто не брал. Пока Павла Ивановича не нашла. И где, в родной деревне... Но это Грецкий тебе помог. Через твою любимую старшую сестру. Антон Вадимович и с Нонной твоей развлекался, а потом и за тебя взялся. Когда ты уже с Павлом Ивановичем жила...

– Ты ничего не докажешь!

– Но ведь было.

– Это все догадки.

– Нет, это оперативная информация. Есть люди, с которыми ты спала, когда дизайнером работала, если понадобится, они дадут официальные показания. И люди, с которыми ты в клубе работала, также официально подтвердят твой блудский статус.

– Хватит!

– Не хватит... Блудь ты, Алла, обыкновенная блудь. И не надо тут передо мной благородную матрону изображать... Я и про мужа твоего много знаю. Умный мужик, на приватизации хорошо поднялся. Я бы сказал, очень хорошо. И правильно сделал, что свой бизнес продал. Хвостов он после себя много оставил, могли бы за незаконные махинации привлечь, если бы вовремя от дел не отошел... Деньги в акции грамотно вложил, дивиденды хорошие получал. Шикарный дом, молодая красивая жена, живи да радуйся. Одно плохо, возраст уже не тот, пятьдесят шесть лет – уже, считай, старость. Порох у него в пороховницах еще был, но не любила его молодая жена. Ей мужиков помоложе подавай... К тому же она самая что ни на есть законная жена. Правда, не было брачного контракта. Зато завещание было... Что ты от мужа получила? Дом и две трети акций – на сумму двадцать восемь миллионов долларов.