Пациент всегда мертв

Келлерман Джонатан

— Чего всего?

— Всего неприятного.

— Значит, вы подозревали, что на сеансах с досрочно освобожденными могло происходить что-то незаконное?

— Не отвечайте на этот вопрос, — подала голос Мирна Уиммер.

— Но я не делал ничего противозаконного!

Уиммер пристально посмотрела на него, и Гулл прикусил язык.

Майло ухмыльнулся:

— Адвокат, у вашего клиента интересный способ отгораживаться от вещей, к которым он не хочет иметь отношения. Не это ли является сущностью его психотерапевтической практики?

— Лейтенант,

с того места, где я сижу, мой клиент выглядит хотя и очень утомленным, но готовым продолжать сотрудничество с вами. У вас еще есть вопросы, которые я могу квалифицировать как приемлемые?

Майло кивнул в мою сторону, и я показал Гуллу фотографию Хэкера, полученную в отделе автотранспортных средств:

— Как насчет этого человека? Вы когда-нибудь видели его?

— Я пару раз встречал его с Элбином.

— Где?

— В Роксбери-парке, они там обедали. На том же месте, где вы нашли нас. Элбин часто ходит туда, говорит, что это местечко напоминает ему парки в Швеции.

— Элбин не знакомил вас с этим человеком?

— Нет. Я думал, что он тоже психотерапевт.

— Почему?

— Не знаю… Возможно, из-за манеры поведения.

— В чем это выражалось?

— Он был молчалив, обходителен.

— А что Сонни Коппел? Какова была его роль в "Стражах справедливости"?

— Насколько я знаю, никакой.

— Мэри никогда не говорила вам, что он подключен к этому делу? — спросил Майло.

— Нет. Мэри говорила только, что она упросила Сонни использовать часть своей недвижимости в качестве "домов на полпути"; именно там они с Элбином собирались набирать пациентов. Она говорила, что это все упрощает.

— Поставки пациентов оптом.

— Не верю, что в ее намерениях было что-то неблаговидное. Она считала, что можно сделать что-то хорошее и одновременно заработать.

— Даже при условии низких компенсационных тарифов?

Гулл какое-то время молчал, потом заговорил:

— Что бы там ни было, я не участвовал в этом проекте. И хотя бы за это заслуживаю снисхождения.

— Мы нарисуем золотую звезду на одном из экземпляров вашего рабочего графика, доктор, — немедленно пообещал Майло.

— Итак, вы считаете, что Сонни не был задействован в проекте? — спросил я.

— Сомневаюсь, чтобы Мэри сотрудничала с Сонни в каком-нибудь серьезном деле. Он вызывал у нее отвращение. Будем откровенны: Мэри знала, как Сонни относится к ней, и использовала это в своих целях. Я уже говорил, что выгодные условия аренды нашего офиса — ее заслуга. Кроме того, с помощью Сонни она профинансировала собственные вложения в недвижимость.

— Она занимала у него деньги?

— Речь идет не о заемных средствах, а о подарках. Мэри просила денег, а он отвечал "да". Впрочем, ее отношение к Сонни можно понять. Когда она была за ним замужем, вряд ли ей пришлось очень легко. Вы знакомы с Сонни?

— Да.

— Вы можете представить семейную жизнь Мэри с ним или с ему подобным?

— А что, Сонни был

груб с ней?

— Нет, ничего подобного. Совсем наоборот. — Гулл вдруг как-то заволновался. — Если откровенно, Мэри любила, чтобы все было немного… Ей нравилось, чтобы над ней господствовали. В любовном плане.

— Чтобы ее связывали?

— Нет, никогда не было веревок, только физическое доминирование.

— Сонни этого не делал?

— Сонни не мог этого делать. Она рассказывала, что, когда они были женаты, любая ее просьба на эту тему делала его импотентом. Потому что он сам нуждался в том, чтобы над ним властвовали. Мэри видела в этом одну из основных его проблем. "Вялая психика, вялое тело" — так она характеризовала Сонни. По-моему, именно поэтому Мэри его бросила.

— А Элбин Ларсен? Между ним и Мэри когда-нибудь была физическая связь?

Гулл оскорбился:

— Я уверен, что такой связи не было.

— Почему?

— Элбин не в ее вкусе.

— Тоже не умеет доминировать?

— Мне кажется, Элбин асексуален.

— Живет монахом? — спросил Майло.

— За все то время, что я знаю Элбина, он никогда не проявлял интереса к сексу или сексуальным проблемам. А мы работаем вместе много лет.

— Слишком занят всякими хорошими делами, — кивнул я.

— Люди направляют свою энергию по разным руслам. Я им не судья. А Элбина всегда рассматривал как человека, которому было бы комфортно в монашестве. Он живет очень просто.

— Достойно восхищения, — отметил Майло.

— Теперь по поводу все этих имен, которые вы мне назвали… Вы хотите сказать, что кто-то действительно заявляет, будто я лечил всех этих людей и выставлял счета "Медикал"?

— Это заявляет штат Калифорния. — Майло поднял глаза к потолку.

— Смешно. Такого никогда не было.

— Бумаги говорят, что было, доктор.

— Тогда кого-то надули или кто-то лжет. Проверьте мои банковские счета… Проверьте денежные потоки, или как вы там это называете. Вы не найдете никаких трехсот тысяч, взявшихся неизвестно откуда.

— Есть много способов скрыть деньги, доктор.

— Что ж, мне они неизвестны.

— Бумаги, доктор…

— Кто-то лжет! — закричал Гулл.

— Ну и кто это может быть? — улыбнулся Майло.

Гулл молчал.

— Какие-нибудь предположения? — спросил я.

— Тут будьте осторожны, Франко. — Мирна Уиммер оказалась настороже.

Гулл сделал глубокий вдох и очень медленно выдохнул:

— Вы хотите сказать, что Мэри и Элбин подделали от моего имени счета и прикарманили деньги?

— Вы сами сказали это, доктор, — печально вздохнул Майло.

Гулл хлопнул себя по влажному лбу:

— И теперь Мэри мертва.

— Да, доктор, мертва.

Гулл сильно потел, но опять перестал утираться.

— За один и тот же период вы якобы получили компенсацию за лечение уголовников на триста сорок тысяч долларов, Мэри — на триста восемьдесят, а Элбин Ларсен — на четыреста сорок штук.