Пациент всегда мертв
Шрифт:
— То, что обманули ее?
— То, что позволил ей уйти. А насчет обмана… Она, вероятно, порвала бы со мной, даже если бы я ей не изменял.
— Это почему?
— Я тогда был обыкновенным разгильдяем. Не имел цели в жизни. В юридическую школу я пошел только потому, что не знал, куда еще податься. У Мэри все наоборот: она была целеустремленной, собранной. У нее… — Он поморщился. — Она была сильной личностью. Обладала харизмой. Я не мог быть ей ровней.
— Похоже, вы скромничаете.
На лице Коппела отразилось искреннее удивление:
— Нет, не думаю.
— Я собрал о вас кое-какую
Коппел весело махнул толстой рукой:
— Это просто игра в "монополию".
— Вы неплохо сыграли.
— Мне повезло. — Коппел улыбнулся. — Мне повезло, что я неудачник.
— Неудачник?
— Я чуть не вылетел за неуспеваемость из юридической школы, потом отказался от юридической практики. Она вызывала у меня такие приступы страха, что пару раз пришлось вызвать "неотложку". Что-то вроде тех ложных сердечных приступов. К тому времени у нас с Мэри уже были проблемы, но она помогла мне справиться с собой. Заставляла меня делать расслабляющие упражнения с глубоким дыханием. Это сработало, приступы прекратились, и Мэри ожидала, что я начну практиковать как юрист. И вот я пришел в контору, осмотрел кабинет и вышел. На этом все и кончилось. Тот случай разозлил Мэри больше, чем моя неверность. Именно после этого она подала на развод, хотя предлогом и послужила моя измена. — Коппел опять взмахнул рукой, на этот раз вяло и безнадежно. — Через пару месяцев умерла моя мать и оставила мне многоквартирный дом в Долине. Так я совершенно неожиданно заделался владельцем недвижимости. Через год я продал этот дом, взял выручку, воспользовался кредитом и вложил в более крупное здание. Я делал это в течение нескольких лет. Бизнес с недвижимостью тогда расцветал, и у меня все получилось хорошо.
Он пожал плечами, съел еще кукурузы.
— Вы скромный человек, мистер Коппел.
— Я знаю, кто я есть и кто я не есть. — Коппел повернул голову в сторону, словно отшатнулся от какой-то пришедшей ему на ум мысли. Его подбородок задрожал. — У вас есть представление о том, кто убил Мэри?
— Нет, сэр. А у вас?
— У меня? Нет. Конечно, нет.
— Ее убили в собственном доме. Никаких следов взлома.
— Хотите сказать, что убийца из тех, кого она знала?
— Есть кандидаты, сэр?
— Я не был посвящен в личную жизнь Мэри.
— Как часто вы с ней контактировали?
— Мы оставались друзьями, и я продолжал ее поддерживать.
— Каким образом?
— По-разному. Сразу после развода у нее не имелось ничего, кроме мебели в нашей квартире, так как мы оба были голодающими студентами. Когда я стал прилично зарабатывать, она позвонила и попросила поддержки. Мы договорились об определенной сумме, в течение этих всех лет я ее постоянно увеличивал.
— По ее просьбе?
— Иногда. Но чаще просто хотел поделиться частичкой своей удачи.
— Чтобы бывшая жена была счастлива, — кивнул Майло.
Коппел промолчал.
— Сэр, сколько вы ей платили на момент смерти?
— Двадцать пять тысяч в месяц.
— Щедро.
— Мне казалось, что так будет правильно и честно. Она оставалась со мной, когда я в ней нуждался. Помогала справиться с приступами страха даже после того, как я обманул ее. Это
— Двадцать пять тысяч в месяц, — повторил Майло. — Я просмотрел ее банковские счета, но мне ни разу не встречалось таких сумм ни в приходах, ни в расходах.
— И не могло встретиться. Мэри жила на свой заработок, а то, что я ей давал, инвестировала.
— Во что?
— Мы совместно владели некоторыми объектами собственности.
— Кто получит долю в вашей общей недвижимости после смерти миссис Коппел?
Пальцы Коппела поскребли по краю миски с воздушной кукурузой.
— Это будет зависеть от завещания Мэри.
— Я не обнаружил завещания, и душеприказчики не давали о себе знать.
— Это меня не удивляет. По-моему, она не хотела думать о смерти. Ее родители умерли довольно молодыми, и ее порой посещали предчувствия.
— По поводу ранней смерти?
— По поводу безвременной смерти. — На нижних ресницах Коппела блеснули слезы. Остальная часть его покрытого щетиной лица оставалась неподвижной.
— В последнее время у нее были такие предчувствия?
— Не знаю. Я говорю о тех временах, когда мы были женаты.
— Если предположить, что завещания нет, кому перейдет ее недвижимость?
— Если нет кредиторов или наследников, она перейдет ко мне. На сто процентов в тех случаях, когда закладная на собственность хранится у меня. Я владею небольшой финансовой компанией, что позволяет мне все держать под контролем. Если же Мэри привлекала средства каких-то иных финансовых структур, я просто расплачусь с ними за нее.
— Так или иначе, но вы получите все?
— Да, получу.
Майло положил ногу на ногу.
Коппел издал утробный, рокочущий смешок.
— Что вас рассмешило, сэр?
— Подтекст ваших вопросов. Полагаю, в них есть логика, лейтенант, но обратимся к математике: чистая собственность Мэри Лу составляет… я бы сказал, полтора, может быть, два миллиона долларов, смотря по ситуации на рынке. Согласен, это не мелочь. Мэри могла спокойно отойти от дел и жить на эти деньги в свое удовольствие. Но для меня такая сумма незначительна… Вы говорите, что проверили мои холдинги?
— Два миллиона — это капля в ведре.
— Не буду хвастаться, но это правда. Пара миллионов для меня ничего не значит.
— Никаких проблем с бизнесом?
— С бизнесом всегда есть проблемы. — Коппел поместил миску с воздушной кукурузой между коленями. — Но мне проще: я не интересуюсь приобретением материальных выгод. Поскольку мне не нужно многого, у меня всегда есть свободная наличность. А такой вещи, как плохой рынок, не существует в принципе. Цены падают, я покупаю. Поднимаются, я продаю.
— Жизнь прекрасна, — кивнул Майло.
— Ну у меня, конечно, есть проблемы: мне бы хотелось улучшить свою физическую форму, и я расстроен по поводу Мэри. Но когда я мысленно возвращаюсь к прошлому и оцениваю его, то понимаю: да, мне есть за что быть благодарным судьбе.
— Расскажите мне о "домах на полпути", которые находятся в вашей собственности, сэр.
Коппел заморгал.
— Вы чрезвычайно тщательно ведете расследование.
— Я наткнулся на бывшего уголовника, который пылесосил здание, где располагался офис доктора Коппел, и меня это удивило.