Падал Новогодний снег

Два учебных снеговика стояли под наряженной елкой. Ночь, лес вокруг, снег, жирная желтая луна в небе. А у них сводные учения факультетов МАП, готовившей спецов по преступлениям магического свойства (в просторечии дознавателей и инквизиторов).

Парни со старших курсов отрабатывали охоту на ведьм, а первокурсников поставили в оцепление по два. Чтобы учились отрабатывать взаимодействие. Ибо достало уже начальство это постоянно соперничество.

Ну и пока проводился «Учебный шабаш» с участием специально

приглашенных для этой цели ведьм, выразивших согласие сотрудничать с отделом преступлений сверхъестественного свойства, курсанты Личкин и Перцовский, будущие дознаватель и инквизитор соответственно, уже третий час торчали в оцеплении и отчаянно мерзли.

Начальство было от них сейчас далеко, там как раз началось самое «мочилово», учебных ведьм принимали, а сюда долетали разве что легкие отголоски, курсантики первого курса почти что Магической Академии Полиции переминались с ноги на ногу и тихонько травили разговоры.

— Не знаешь, с какой радости папе Белому пришло в голову устроить учебную охоту на ведьм именно на Старый Новый год? — спросил Перцовский.

Папой Белым обучающиеся в МАП называли между собой ректора, генерала Белого Петра Елисеевича.

— Та… Крейсера шептались, что его из дому выставила жена. За «рыбалку», ту самую, с русалками. Когда три дня назад брали их подпольное подводное казино.

Крейсерами или архивными крысами, (но крейсера звучало не в пример лучше), в МАП называли факультет, выпускавший спецов по ведению магических архивов. Да, был и такой весьма малочисленных факультет. Их, разумеется, в оцепление не ставили и на задержание не брали. Они по другой части, но и у крейсеров потом работы бывало мама не горюй. Правда, никакой романтики…

— Да брось, я сам тогда недалеко от лунки стоял! — будущий инквизитор на минуту забыл, что он на посту, и повысил голос.

Это было масштабное дело, даже курсантов привлекли. А первокурсников, разумеется, как всегда — в оцеплении стоять. Ну и да, генерал Белый сам был из инквизиторов. Гроза мужик, могучий, статный, ясное дело, что русалка на нем камнем повисла. Но не его же вина, что телки всегда к инквизиторам клеятся.

— Ну «принимал» Белый одну русалку лично, но я своими глазами видел, ничего не было, — сказал он уже спокойнее.

Личкин только покосился на него, сняв с головы ведро. Стряхнул снег и вернул ведро на место. А потом выдал:

— Ага, ты видел. Ты понимаешь папу, как будущий инквизитор, у вас же корпоративная этика. А у него жена ведьма. Ей все равно. Принимал — значит, все — «повинен смерти». Три года расстрела и отлучение от супружеской спальни.

— Да ладно! Ты-то про супружескую спальню откуда знаешь?

— А с чего, по-твоему, папа уже третий день ходит черный с лица и орет на всех? И охоту на ведьм устроил? — хмыкнул будущий дознаватель Личкин. — Мы аналитики, думать умеем, в отличие от некоторых.

— Тююю? — протянул Перцовский и потер покрасневший не хуже маскировочной морковки нос. — А мы зато предпочитаем действие. И пока вы анализируете…

Неизвестно, чем бы закончился их спор, но тут дверь постановочной избушки на курьих ножках, возле которой стояла эта самая наряженная елка, открылась, и из нее

высунулась пожилая женщина.

— Эй, касатики, идите уже погреться. Никто не заметит, там сейчас без вас хватает дел.

Пелагея Андронниковна, потомственная ведьма, служившая в органах по магнадзору за преступностью уже почти восемьдесят лет. Вела в МАП факультатив по отражению ведьмоведения в художественной литературе периода романтизма. И выпускников на всех факультетах через ее заботливые руки прошло великое множество.

Естественно, как преподаватель, тоже принимала участии в сводных учениях. Но из уважения к ее почтенному возрасту Пелагею Андронниковну на шабаш не бросили. Ей досталась роль учебной Бабы Яги. А поскольку в программе сегодня были ведьмы, Бабе Яге можно было сидеть в своей избушке совершенно спокойно. Но скучно.

— Проходите, мальчики. Костюмчики там, в сенях, оставляйте, и идите к печке греться. А я вам сейчас чайку.

Курсантам не надо было дважды повторять приглашение.

Пары минут не прошло, а они уже сидели за столом, косясь на блестящий золотыми боками самовар и вазочки с вареньем. А сухонькая седая Пелагея Андронниковна наливала им в тонкие фарфоровые чашки дымящийся ароматный чай.

Ребята молодые, красивые, крепкие, любо-дорого было на них смотреть.

А парни отогрелись, разговорились. Ну и как-то само собой вышло, что тему затронули вечную.

— Пелагея Андронниковна, вот скажите нам как ведьма, — спросил Личкин. — Чем объяснить эту патологическую тягу ведьм к инквизиторам?

— Спросил тоже, — хмыкнул гордый своим будущим званием инквизитора Перцовский. — Потому что мы лучше.

— А вот и нет, — не согласился Личкин. — Ведь дознаватели инквизиторам ни в чем не уступают. Наоборот, мы основательнее, рассудительнее, надежнее. Не то что вы, питекантропы, схватил — дубиной по голове, и в пещеру. В казематы, то есть.

— Ага, а там вы, в допросной! С испанскими сапожками.

— Да брось ты! Этот раритет давно уже не используется! У нас теперь другие методы! А вот вы, как были, так и остались пещерные, и методы у вас не менялись со средних веков!

Пелагея Андронниковна, старая, до мозга костей интеллигентная ведьма, шевельнула бровями и потерла нос, пряча улыбку. Этот древний спор велся еще со времен Торквемады. Она решила вмешаться.

— Молодые люди, мы ведь обсуждаем не профессии, — проговорила Пелагея Андронниковна, включив режим преподавателя, и сложила руки над столом. — Потому что нет плохих профессий, мы все делаем одно дело. Боремся с преступлениями магического характера.

Курсанты примолкли, и это было правильно. А ведьма продолжила, глядя поочередно на обоих:

— Речь идет о людях. И да, существует некое условное статистическое деление… Впрочем, мы сейчас не будем вдаваться в эти подробности. У меня к вам другое предложение. Маленький тест.

— Тест?

— Да, литературный. Вот скажите, с вашей профессиональной точки зрения, почему Отелло задушил Дездемону?

— Ну, во-первых, — усмехнулся будущий дознаватель Личкин. — В первоначальной версии у Шекспира он ее не задушил, а зарезал. Кинжалом заколол, там даже есть реплика «Я сама».