Падающая звезда
Шрифт:
– Ах, детка, ты выглядишь совершенно ужасно. Заходи. Никто не подумает, что ты актриса, завоевавшая награду Академии. Ты выглядишь как выдохшаяся официантка в коктейль-баре. Когда ты последний раз делала массаж лица? Ты не заботишься о себе, – она подалась вперед, обняла Нию. Ния крепко прижала ее.
«Может быть, она плачет по-настоящему, – подумала Ния. – Возможно, это не притворство. Я, должно быть, сошла с ума, решив приехать сюда? А может быть, не обезумела, а просто отчаялась?»
– Я знала, что ты не умерла, – сказала
– Не говори так, мама, – умоляюще попросила Ния. Она вошла в комнату вслед за матерью.
И сразу же поняла, что розовый свет на стены отбрасывал не телевизор. Розовой была вся комната. Ярко-розовый диван. Розовые, в цветочки, обои. Стулья с высокими спинками, обитые тканью в розовую клетку. Розовые свечи в фонарях-молниях. Букеты из шелковых розовых цветов. Комната купалась в мягком свете. В дальнем углу возле большого окна стояла высокая золотистая клетка с белым какаду. Рама гигантского зеркала, установленного над диваном, была настоящим произведением искусства.
– Меня хотят убить, ма! – сказала Ния.
– Я знала, что должно произойти что-то подобное. Это тебя заставило вернуться домой. Дождалась. Тебе, действительно, понадобилось укромное место, верно?
Кэрол Уайтт повернулась и пошла в кухню, поднимая стакан.
– Водка, тоник, выжатый лимон, детка? Положи пока шмотки в своей комнате. Она та же, какой ты видела ее в последний раз. Когда ты была там? Три года назад? Там ничего не изменилось.
Кэрол принесла выпивку, поставила стакан на бюро. Ния оставила сумку на полу возле канапе, на котором спала еще девочкой.
– Я могла бы жить на широкую ногу. Если бы ты не отрезала меня от своей жизни. Но полагаю, что и это – подойдет вполне. Ты теперь в бегах, а? Итак, кто же хочет твоей смерти? Леонард Джакобс, смею предположить?
Эти слова дали Нии право голоса.
– Может быть, мы оставим злобный тон, мама?
– Что пожелаешь, принцесса. Я только живу здесь, – она повернулась и вышла в гостиную.
Нии надо было выговориться. Она пошла следом за матерью. Кэрол сидела на диване, не отрывая глаз от телешоу. Потом взяла дистанционное управление, выключила телевизор. Она взглянула в лицо Нии.
– Я не простила тебя ни на йоту. Но ты можешь оставаться здесь сколько хочешь. Я, вообще-то, не злобный человек. Но своим появлением ты всколыхнула во мне воспоминания. Полагаю, мы всегда были в хороших отношениях? Ну что же, ты заметила – твоя старая ма немного смягчилась? И немного сбросила вес также. Разве я выгляжу не шикарно? Я беру уроки бальных танцев.
– У тебя есть приятель, мама?
– У меня всегда были ухажеры, – ответила Кэрол. – Я не верю, что можно оставаться одинокой. Хотя у меня не было мужа двадцать пять лет. А как ты, детка? Почему бы тебе не ввести меня в курс
– Убить хотят меня, мама!
Ния рассказала все, начиная со смерти Робин, интуиции с монетой. О выстрелах на дороге. О разрезанном одеяле. О видеокассетах. О письмах. И о Харме. Даже о Харме.
Когда она закончила, Кэрол поднялась, взяла из рук дочери стакан и пошла на кухню. Вернулась, неся двойные порции водки с тоником.
– Ну и кто же, по твоему мнению, делает это? – спросила Кэрол Уайтт. Она смотрела поверх головы Нии на свое отражение в зеркале, вытирая полоску туши, размазавшейся под глазом. – И почему?
– Я знаю, чувствую, что не Леонард и Мирина. Только они знали, что я не поеду сегодня на мотоцикле. Но я ни в чем не уверена.
«Сегодня, – подумала она, – дорога в Чимайо казалась такой далекой. Словно воспоминание о прошлой жизни. И все произошло только сегодня утром».
– Леонард должен был защитить тебя, а не делать зло. Тебе следовало выйти за него замуж, когда у тебя был такой шанс.
Ния недоверчиво посмотрела на мать. Та снова проигрывает старую пленку. Она по-прежнему цепляется за Леонарда. С тех пор, как Ния, еще подростком, стала его любовницей.
– Мама, у меня нет, и не было никакого шанса когда-либо выйти за него замуж. Леонард Джакобс женатый человек. Неужели ты не понимаешь?
– Ты никогда не настаивала на решении этого вопроса. Ты только хныкала, Ния.
Ния посмотрела на светлые ореолы, которые отбрасывали на потолок свечи фонарей.
– Дай мне отдохнуть, мама.
– Да, это верно. Ты потеряла его. Он был самым лучшим, кто когда-либо встречался тебе. Ты не была с кем-то еще с тех пор?
– С Хармом!
– Сколько? Два дня.
Ния провела пальцем по краю стакана, вытирая капли. Кэрол продолжала:
– Ты знаешь, я чувствовала себя оскорбленной, когда ты порвала с Леонардом. А заодно избавилась и от меня. Мне необходимо высказать тебе все. Я выражаю свои чувства. По словам какого-то эксперта, мы слишком многое храним в тайне. Это ошибка моего поколения. Поэтому я решила все высказать.
«Напилась», – подумала Ния.
Кэрол жила в собственном мирке, собственном сценарии. В алкогольной подсветке.
«Интересно, сколько порций водки она приняла до того, как я приехала?» – подумала Ния.
– А я, со своей стороны, поняла другое. Ты сделала меня его любовницей. И это – ужасно. Неподходящее дело для матери. Я была ребенком. Тебе следовало бы запретить мне с ним встречаться, а не поощрять наши встречи. Ты же видела, что он пользуется мной. Ты видела только путь в кино для меня. Я стала и твоим средством к существованию. Предметом разбитых вдребезги мечтаний. Ты эксплуатировала меня, мама. Я была только вещью и для тебя, и для Леонарда. Играла роли для вас. И только в последние годы начала свою собственную жизнь.