Падающего толкни

Шарапов Кирилл Юрьевич

— Ты слишком жесток, — с ужасом произнесла Ольха, глядя на молодого парня.

— Ты думаешь, что они поступили бы гуманно с нами, если бы им удалось нас захватить?

— Мы не они, — отрезал Кир, — я не хочу идти по трупам.

— Ты командир, — заметил Хохол, — тебе решать, я свое мнение высказал.

— Я согласен со Скифом, — заметил Гром. — Не стоит уподобляться орде. Пускай живут. Тем более Кир говорит, что к утру они будут в норме и смогут идти. Так что, решено. Ты все поняла?

Галина кивнула.

— А теперь, послушай меня, —

смотря в глаза пленнице, холодным голосом произнес бывший наемник, — я тебе обещаю, что в случае, если ты нас предашь, или попытаешься навредить действием или бездействием, твоя смерть будет жуткой. Так что, в интересах тебя и твоих спутников тебе лучше быть хорошей девочкой и помогать, когда попросят. А не то…

— Я все поняла. Только обещайте сохранить им жизнь, — она кивнула в сторону раненых, продолжающих оставаться без сознания.

— Они тебе так дороги?

— Это мой муж, — она указала на мужчину, из ушей которого шла кровь.

— Все в твоих руках.

На рассвете отряд, разросшийся до семи человек, тронулся в путь. Пока Кир отлеживался в спальном мешке под охраной жены, Гром и Вадим нашли место для переправы через Москву-реку. Рухнувший высотный дом перегородил реку. Дом настолько удачно завалился, что вышел своеобразный мост, по которому можно было спокойно переправиться. Вода пробила себе коридор под ним и сочилась через разломанные перекрытия, река, конечно, перестала быть судоходной, но по-прежнему текла в своих берегах.

К храму они вышли, когда стало смеркаться. Все здесь было рядом, выгоревший кремль, с частично обрушенными башнями, фундамент собора Василия блаженного, о котором Кир, честно говоря, не очень печалился, разбитый памятник Минину и Пожарскому, и пропитанная кровью брусчатка Красной площади.

— Ты чувствуешь что-нибудь? — спросила мужа Ольха, когда храм появился в прямой видимости.

Кир отрицательно покачал головой.

— Ничего.

— Дождемся ночи, — резонно предложил Гром.

Они расположились во дворе полуразрушенного дома, стоящего меньше чем в полукилометре от покрытых копотью стен храма.

— Невезучий храм, — неожиданно произнес один из пленников, — вообще место проклятое. Первый храм разрушили большевики, и здесь должен был быть бассейн Москва. Но что-то не учли в проекте, и грунтовые воды остановили строительство. После девяносто первого восстановили храм. И вот теперь, простояв меньше двадцати лет, здесь снова только руины.

— Интересно, кому он не угодил? — спросила Ольха.

— Первый бунт был «умным», тогда убивали всех ученых и студентов, второй бунт, произошедший спустя пол года, прозван поповским.

— Расскажи, — попросила девушка.

— Да, честно говоря, нечего особо рассказывать, — пожал плечами охотник за головами, — при первом бунте били ученых, но толпа была под контролем. Церковь решила взять реванш и направила гнев людей против умников. Главный поп всея Руси обещал чудо, если толпа разорвет в клочья приверженцев дьявола, поскольку вся наука от дьявола.

После чего ежедневно совершались молебны, крестные ходы и прочие религиозные действа. В конце концов, как вы понимаете, чудо не произошло и народ бросился громить церкви и убивать попов. Третий бунт — кремлевский. Ну про него-то все знают.

Вообще, пленники, поняв, что их никто не собирается убивать, потихоньку приходили в себя, не наглели, но и перестали трястись. Разговаривали спокойно, на вопросы отвечали охотно.

— Началось, — вставая, произнес Кир.

Все уставились на ведуна.

— Что началось? — поинтересовался муж Гали.

— Снова открылся канал, всасывающий в себя поток, — пояснил Вадим. Он относился к пленникам без всякой ненависти, что можно было назвать примирением или перемирием. — Каждую ночь в храме открывается что-то вроде колодца, который засасывает в себя поток, это убивает природу вокруг Москвы. Разве вы не заметили умирающие леса, опустевшие деревни вольных землепашцев. Днем здесь невозможно найти энергию даже на простейшую веду. Ради этого мы пришли сюда.

— Вадим, прекрати трепаться. — отдернул его Кир.

Парень кивнул и заткнулся. Вокруг храма все было пропитано потоком, стягивающимся сюда со всех сторон, и ведун легко вошел в навь. Истинная сущность храма открылась мгновенно: стены исчезли, а за порогом клубилась тьма, через которую Скифу просто не дано было проникнуть.

Кир вернулся в обычный мир и принялся разоружаться: автомат, пистолет, разгрузка с магазинами, граната — все было сложено на землю. При себе Кир оставил только меч и кольчугу.

— Я иду туда, — повернувшись к спутникам, произнес он. Все поднялись, но Кир осадил их взглядом. — Вы не сможете помочь мне, там бесполезны автоматы и прочее оружие. Только зря погибните. Если на рассвете я не вернусь, уходите. Отвезите Денису книгу.

— Не ходи, — с болью в голосе попросила Ольха.

— Я должен, — обнимая и нежно целуя жену, ответил ведун, после чего резко развернулся и пошел прочь. Он чувствовал устремленные ему вслед взгляды: теплый и нежный Ольхи, обеспокоенные Вадима и Стояна, восхищенные пленников. Но он стиснул зубы и не обернулся.

Да, храм преобразился, днем это было черное здание с закопченными стенами, а ночью сверкающий огнями белый монумент. Кир на всякий случай сотворил веду энергетического бича и переступил порог. Теперь он видел. В нави прямо посреди храма зиял огромный колодец, в который рекой тек энергетический поток. Кир внимательно осмотрелся: ничего и никого, что могло бы указать на причину возникновения колодца. Самый простой вывод, что его открывают с той стороны. Но почему именно здесь?

Скиф сделал несколько шагов по храму. Он надеялся, что, как только войдет сюда, то сразу узнает ответ, но пока что были только одни вопросы. Кто качал магию, если выразиться по-простому, и для этого выбрал уже мертвый город и его окрестности? И этот ведун или еще что-то явно не задумывалось о последствиях.