Падающие в небеса
Шрифт:
Авдеев и Сапожников ответили, при этом Михаил Петрович встал, широко расставив ноги, как будто опасаясь, что в противном случае рухнет на пол.
Софи явно нервничала, ее пальцы дрожали, а в глазах стояли слезы. Остановив взгляд на Сапожникове, она несколько секунд пристально смотрела на него, а потом отвернулась в сторону.
Тишину нарушил Липсиц:
– Зачем ты сюда пришла?
Было видно, что каждое слово дается ему с трудом.
– Хотела увидеть, с кем ты встречаешься.
– Ты же догадывалась!
– Да. – Софи посмотрела на Авдеева.
Липсиц, даже в столь сложной ситуации
– Мой одноклассник – Антон Авдеев. Мы когда-то очень дружили.
– Да, я помню, ты рассказывал.
Очевидно, назвав только имя и фамилию Авдеева и не сказав, какую организацию тот представляет, Липсиц по-прежнему не собирался вводить дочь в курс разворачивающихся этим вечером событий.
– Так у вас здесь секретная встреча одноклассников? – спросила Софи.
– Что-то типа того, – с улыбкой ответил Липсиц.
Все это время Софи разговаривала только с отцом, не поворачивая головы в сторону Сапожникова, вдруг она резко перевела на него взгляд и пристально посмотрела ему в глаза. Софи до конца не могла объяснить себе, почему она оказалась здесь. Ее любовь к отцу была фанатичной, но сколько раз он уезжал поздно из дома, и у нее не возникало ни малейшего желания проследовать за ним. Сейчас же она кинулась разыскивать место встречи, интуитивно почувствовав, что это связано с Сапожниковым. Так и оказалось, и в данное мгновение Софи окончательно поняла, что именно в нем причина ее нахождения в этом ресторане, а не в отце, как она сама себе говорила.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – задала вопрос Софи.
– Хочу! – ответил Михаил Петрович.
Липсиц, тонко чувствовавший состояние дочери, не хотел допускать никакого диалога между ней и Сапожниковым, особенно в присутствии посторонних, коим он считал Авдеева.
Поэтому через силу Липсиц произнес:
– Давай лучше я тебе расскажу историю. Она может оказаться длинной, поэтому предлагаю присесть. А официантов попрошу принести для тебя воды. Еще кто-нибудь хочет пить?
Было заметно, что Липсиц сильно нервничает. Он положил руки на стол, сложил ладони, как при католической молитве. Большие пальцы дрожали, и Липсиц всячески хотел успокоить дрожь, расцепляя руки, а потом вновь их соединяя. Именно сейчас наступала кульминация, тот разговор, которого хотел, но не смог избежать Мотя, защищая себя и свою семью. Тем не менее он считал, что для Софи будет лучше, если она услышит это от него, чем от кого-либо другого.
Официант принес большую бутылку воды «Сан пеллегрино», четыре стакана и приготовился разливать, но Липсиц поблагодарил его, сказав, что сделает сам, – он не хотел терять времени, решившись рассказать все, что так долго скрывал.
– Итак, Софушка, начну издалека. Жили-были три товарища. Было это очень давно, и были они в ту пору еще совсем юными людьми, с присущим их возрасту максимализмом. Конечно, росли они не совсем бездумными революционерами, а талантливыми рациональными ребятами. Мечтали они об идеальном мире, хотя знали, что так бывает только в сказках. Но в отличие от сказочных персонажей, где один умный, второй работящий, а третий – дурак, в моей истории все трое были умными и работящими. Кстати, все действующие лица моей сказки сидят перед
Софи с нескрываемым интересом посмотрела на отца и сидящих с ним рядом мужчин. Как будто до нее только что начало доходить, какая длинная и непростая история связывает этих людей.
– Никаких клятв мы друг другу не давали, но предполагали, что идеалы юности смогут быть девизом наших отношений на все времена. Сложно я сформулировал? – Липсиц смотрел только на Софи, как будто других участников беседы не существовало.
– Нет, я со своими одноклассниками точно так же рассуждала.
– Это нормальный человеческий подход. Любой другой является аномалией, хотя на нашей планете в последнее время все становится с ног на голову, и то, что еще вчера было правилом, сегодня превращается в исключение.
– Но основы морали, заложенные тысячелетия назад, незыблемы! – вдруг неожиданно для всех произнес Сапожников.
Липсиц резко повернулся в его сторону, в глазах на секунду зажглась ярость, но он тут же успокоился и пожевал губами.
– Вот мы и подошли к самому главному! Можно ли нарушать великие законы предков, будь это священные скрижали, полученные Моисеем в пустыне, или какие-либо другие заповеди? Ответь мне, Софушка.
– Папа, твой вопрос не имеет смысла! Нет, конечно! Ведь каждый нормальный человек, просыпаясь утром в своей постели, обязан понимать, что вечером он вернется сюда же, если будет следовать букве духовного закона. Но тут же, в первую секунду после подъема, он начинает отступать от предписанного Всевышним. Кого-то обманывает, опаздывая на работу, засматривается на красивую девушку с обручальным кольцом на руке и назначает ей свидание, недоплачивает подчиненному, кладя его деньги себе в карман, и так продолжается до позднего вечера. Жизнь, в которой существует человек, далека от идеала, и достичь единения мирского и духовного можно лишь в книжке. Но… – Софи задумалась, подбирая слова. – Надо к этому стремиться! Так, во всяком случае, ты учил меня с детства, так ты живешь сам, да и я стараюсь.
– Молодец! Ты за меня очень складно рассказала все то, что я пытался бы долго и нудно излагать. Теоретическая база понятна, теперь можно перейти к практике. Каждый из нас троих достиг определенных успехов в своей области. Обо мне ты знаешь, Миша стал крупным бизнесменом, Антон – офицер российской спецслужбы. И вдруг в один прекрасный момент наши пути, до того параллельно идущие по жизни, пересекаются в одной точке, некая форма неевклидовой геометрии. Российская разведка интересуется моими разработками, что и понятно, ведь благодаря им строится американская оборонная стратегия в космосе. Тут нет ничего удивительного. Чудеса начинают происходить позже, когда руководителем этой операции, как я понимаю, становится мой одноклассник – Антон Авдеев, а в качестве живца, на которого я должен был бы клюнуть, выбирается другой мой одноклассник – Миша Сапожников. Здесь и разыгрываются сцены той самой ярмарки абсурда, на финальном представлении которой ты и присутствуешь. Только я до конца не понял: это – ярмарка абсурда, тщеславия или предательства? Причем скажу сразу: ни малейших претензий к Антону у меня нет. Это его работа, и выполнена она профессионально – поставленные задачи достигнуты: Миша оказался в моем доме и оставил там микрофон.