Падение "ангелов"
Шрифт:
— Палачи, на месте стой!
Они от неожиданности несколько опешили, отчего и остановились. Какой-то неизвестный отдал приказ голосом крепким и поставленным.
— Я — Старший Инквизитор Андрагаст Карамазов, — сказал высокий мужчина, облачённый в чёрные длинные тканевые одежды, со странной нашивкой на плече — крест по бокам которого оливковая ветвь и клинок. — Требую, чтобы вы прошли со мной.
— На каком основании?
Сухие тонкие губы Карамазова слабо дёрнулись и непонятно было, то ли это проявление нервного тика или ухмылка, в его глазах, синих как сапфир, сверкнуло нечто зловещее и послышался
— Такова воля Императора и вашего Консула, — инквизитор протянул бумагу, на которой Данте разглядел печать их повелителя. — А теперь прошу — за мной. Наши дела не требуют отлагательств.
Спустя пару минут они уже были в штабной командной машине, которая больше похожа на огромный грузовик, с длинным кузовом. Да, людям он кажется обычной грузовой машиной, но за листами белой стальной брони кроется самый настоящий пункт управления и наблюдения. Данте, оказавшись внутри, был крайне удивлён видами — всюду по бокам компьютеры и процессоры, вентиляторы и прочие новшества электроники, которыми управляют люди в классических чёрных костюмах.
— Зачем вы нас сюда позвали? — раздаётся удивлённый вопрос от одного из воинов.
— Меня прислал ваш Консул. Он потребовал вам обрисовать ситуацию и показать, что происходит. После этого он приказал вас сопроводить на базу для подготовки.
— Подготовки к чему?
Карамазов безмолвно ткнул на кнопку и видео, поставленное на паузу запустилось, и взглянув на мельтешащие картинки, у Данте едва не остановилось сердце. Там, на экране тончайшего монитора он узнал улицы Коринфа, Афин и Новой Спарты, но отказывался понимать, что там происходит. Его взору открылись картины боестолкновений, как народ с простейшими автоматами и пистолетами заваливает массой огневые точки, как немногочисленная полиция Рейха, каким-то чудом оставшаяся, держит удар превосходящих сил войск врага.
— Чт-что-что это? — дрожащими губами вымолвил Данте, чувствуя, как странный огонь разъедает его душу и грудь вот-вот полыхнёт ярким племенем ярости. — Какого… там происходит! — особо гневное слово прошло мимо ушей Карамазова и он, словно механизм без эмоций, включил следующее видео, тихо проговаривая:
— Сегодня мы получили эту передачу от одного из гарнизонов Балканской Автономии, в котором семьдесят процентов солдат — выходцы с Балкан.
Стук по клавиатуре стал предтечей изображения, где солдат в зелёно-чёрной форме, чьё лицо закрыто под маской и на фоне бежевого флага с молнией гневно вещает:
— Всем, кто услышит мою передачу — мы выходим из-под Имперского командования! Если мы станем сражаться, то будем сражаться только за Конфедерацию. Можете считать нас предателями, мне всё равно, мы тут подыхать не собираемся! Ещё — мы испепелим любого священника, которые посмеет нам что-то ляпнуть о мире, любви и повиновении! Языческие секты хоть что-то предлагают взамен не нужного нам смирения и целомудрия! Всё, бывайте имперские слабаки!
Внутри командира роты «Тени» всё сжалось, и он ощутил, странную боль, что холодным тёрном обвивает его душу. Его ударила сильнейшая слабость и все мысли спутались, перед глазами потемнело, и он дрожащими руками касается подбородка, чтобы проверить себя — не потерял ни он координацию. Но тут же, спустя мгновение его захлестнула волна гнева и злобы, которую он
— Скажи нам, садист инквизиторский, — с неприязнью начал Яго. — А почему всё это случилось? Вот не думается мне, что это дел ручонок только сторонников отделения.
На это Карамазов сдержанно ответил:
— Эта информация уже носит иной уровень секретности.
В ответ Яго всего лишь прорычал и выкинул из головы инквизитора, как человека, который не на что не способен, как ненужного.
— Я, по просьбе Консула вас проинформировал и если вы об этом кому-нибудь растреплите, я лично подвергну вас «процедуре очищения», то есть пыткам с летальным исходом.
— И что же дальше?
— Я должен вас сопроводить на точку сбора «Альфа-П», где вы объединитесь в первым флотом внутренней обороны и нанесёте контрудар.
Данте сейчас потерял связь с реальностью и слова инквизитора потонули в собственных мыслях. Его сердце рвётся от одной мысли того, что могло стать с Сериль и Мартой, а подсознание начинает рисовать страшные и жуткие картины возможного и лишь слова и рука брата, легшая на плечо немного успокоила его:
— Держись брат, я уверен, с ней всё в порядке.
Но парень не услышал голоса брата, вместо этого его разум наполнился леденящим ужасом, столь знакомым и неприятным который обрёл речь:
«— Вот ты и подвёл их! Слабак, предатель своей жены!»
Валерон аж вздрогнул, когда услышал, как некоторое страшное существо раздирает его разум. А затем его глаза выцепили призрачную тень, обрётшею прозрачные мглистые очертания, в которых Данте узнал себя.
«— Уйди прочь!» — мысленно пытается подавить капитан шквал нечестивого страха и вины, которые на него обрушились, но голос никуда не уходит и снова душу терзает речь альтер-эго-обвинителя:
«— Ты подвёл их… Сериль и Марту. Теперь они в смертельной опасности из которой не выберутся и в том, что случится будешь виноват ты. Ну вот что тебе стоило на пару часов взять с собой жену? Чего? Жалкое существо, недостойное любви».
Каждое слово находит отражение в сознании, каждая буква подобна молотку тяжкой вины, который бьёт его. Но парень прилагает максимум психический усилий и через мысленный крик буквально взмолился:
«— Уйди! Господи помилуй!».
Существо поспешило раствориться, а глас отступить, вместо него он видит, как все смотрят на него бледного и полного испуга. Сам Данте не может понять, что с ним случилось и единственное, что теперь он желает — поскорее оказаться в Коринфе.
Тем временем в Великом Коринфе.
Улицы города окатило пламя, и шторм пуль разорвал пространство, сквозь которое идут закованные в алую броню воины. На их шлемах треплются слабо гребни, а в руках тяжёлое оружие, которое несёт смерть разрывными залпами каждому, кто подвернётся.
Средь зданий, которые образуют узкую улочку движется отряд в двадцать человек, а им безуспешно пытается противостоять целая рота, наспех сформированная приспешниками старого режима. Используя лавки и фонарные столбы, кучи мусора, как укрытия, полицейские и некоторые охранники, в лёгких бронежилетах пытаются противостать разрушительной мощи сепаратистов, но падают один за другим, орошая местность кровью.