Падение Арконы
Шрифт:
— Ио- го- го! Иого- го! — откликнулась лошадь слуги.
— Молчит, дурак! Тебе ли судить благородного сира! Запомни, доброе винцо греет душу!
— Я что? Я ничего, хозяин! Это моя кобыла…
— Тогда замолкните….замолчите… А, какая разница! Оба… Вдвоем… Тишина!
Раз едет лесом на коне… Тра-та-та, тра-та- та! И видит замок на горе… Трам- та- та, да трам- та- та! Он надевает свой шелом Тра-ля- ля, тра-ля- ля! На всякий случай, если что! Трал-ля-ля,— А в замке том, небось, дракон?
— Угу!
И впрямь, ведь там живет дракон! Крадет маньяк девиц и жен!— Сэр Родж… Простите, сир Роже! Вы не могли бы опустить припев? Это портит балладу…
— Заткнись, скотина, и слушай дальше, если ни на грош не разбираешься в высоком искусстве рифмопле… рифмо-сло-же-ния.
«Эй, змей гремучий, вылезай! Кулак могучий мой узнай! Стучит в ворота сэр Бертрам. Тарам-парам, парам-тарам!— Сэр рыцарь! Может быть, нам сделать привал. Глядите! Вон и солнышко к закату клонится!
На мощной городской стене Тра-ля-ля, тра-ля-ля! Мелькает белый силуэт… Трал-ля-ля, эх, трал-ля-ля! Глаза бросают томный взгляд Тра- та-та, тра-та-та Вот так все женщины глядят…— Сир!
— Вперед, бездельник, Том!
«А, так он из тех норманнов, что осели на острове,» — догадался Святобор.
— Только вперед! Завтра мы должны быть в Альденбурге. Туда же прибудут маркграф Альбрехт и даже Генрих Вельф.
В их свите есть немало доблестных норманнов, хотя я считаю, что не пристало благородным рыцарям обивать ступени у чьего бы то ни было кресла, тем более немецкого.
«Отлично, — подумал Святобор, — и мне туда же».
— Я слышал, господина маркграфа прозвали Бранденбургским Медведем…
— А он такой и есть.
Поскольку лошади рыцаря и его слуги давно уже не знали, что такое галоп, предпочитая неспешный шаг, ругу ничего не стоило бы обогнать их. Но то ли его заинтересовало продолжение этой глупой баллады, то ли мелькнула удачная мысль — Святобор поправил лук за плечом и вновь обратился в слух. В поле его внимания попадали лишь значимые строки развернувшегося повествования, а припев разудалой песенки он пропускал мимо ушей:
Бертрам решетку сносит прочь! Освободить Ее не прочь. Восторгом вся душа полна, Как от зеленого вина! Вдруг, выползает сам дракон, Живого места нет на нем. Хоть скользок и броня притом, Да нализался в доску он. Бертран коню в поддых ногой! И гадину зовет на бой: «Иль меч тебя мой сокрушит, Иль станем мы с тобой дружить? Коль не отдашь Инесс добром, Не быть ли битому, дракон? Купился бедный сэр Бертрам На «кроткий взор и гибкий стан». — Да, ради бога! Забери Дракон Бертраму говори На кой мне ляд семейна жизнь?! А ты, Бертрам, теперь молись! Взгляни на мой несчастный вид! Я ныне полный— В ней что-то дьявольское есть! — вставил Том.
— Иого-го! Иого-го! — откликнулась его лошадь.
Однако, сэр Роджер все-таки догорланил балладу до логического конца:
«Прощай, красавица Инесс! Тра-та-та, тра-та- та! Сказал дракон и вмиг исчез. Трам-та-та, да тра-та-та! Доподлинно известно нам: Почил безвременно Бертрам!Дослушав сей скорбный эпилог, Святобор решил поближе познакомиться с исполнителем баллады, тем более, это соответствовало его плану.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ДРУЖБА ДРУЖБОЙ…
«Что вредоноснее какого бы то ни было порока? — Деятельное сострада ние ко всем неудавшимся и слабым: христианство…»
Утром Кот куда-то пропал. Наверное, вылез в форточку. Игорь по этому поводу особо не горевал. Переписав файлы на дискету, он отправился к Всеславу, который недавно снял комнату в коммуналке на Самотеке.
Тренер был в веселом расположении духа.
Всеслав тяжело переживал развал общины и поэтому иногда позволял себе пропустить одну-другую рюмочку, чего ранее с ним не случалось.
Спиртное согревало, отвлекало от горьких мыслей о недолговечности сущего. Вот в таком, слегка расслабленном состоянии, наш герой и застал своего бывшего тренера.
— Игорь! Сколько лет!? Сколько зим!? Заходи!
Он тут же потянул друга за рукав внутрь комнаты, где усадил в кресло, сунув под нос пухлый томик Толстого.
— Ты смотри, во как Лексей Константиныч дает!
Следует отметить, что последний год Игорь вообще не касался художественной литературы, поскольку давно переболел детской начитанностью. Тем не менее вскоре Игорь разделил восторг Всеслава:
Он вдруг сказал народу: «Ведь наши боги дрянь, Пойдем креститься в воду!» И сделал нам Иордань. «Перун уж больно гадок! Когда его спихнем, Увидите, порядок Какой мы заведем!» Послал он за попами В Афины и Царьград, Попы пришли толпами, Крестятся и кадят, Поют себе умильно И полнят свой кисет; Земля, как есть, обильна, Порядка только нет.— Занятно. Но я пришел по делу, — напомнил Игорь.
— Выкладывай. Тебе кофе с молоком? — осведомился Всеслав.
— Спасибо, я не пью кофе, если можно — чай, и не очень крепкий.
— Итак?
— Итак, в меня стреляли, — продолжил Игорь.
— Вот это да?! Зачем? Кто?
— Интуиция говорит, что вот эти ребята, — Игорь протянул Всеславу изрядно помятый в кармане сложенный вчетверо листок проспекта.
Всеслав пробежал текст глазами.
— Гм! Широко замахнулись. Но они вряд ли бы стали действовать столь примитивно, если б ты им серьезно насолил.