Падение Арконы
Шрифт:
Казалось, все вокруг замерло в ожидании чего-то ужасного. Со стороны леса не раздавалось ни звука - ни шелеста листьев, ни скрипа веток, ни криков ночных птиц, ничего. И терем, наверное, уж дошел, куда следовало, да затаился там.
Влас стоял неподвижно, смотря под ноги.
Олег тоже был недвижим, глаза он так и не открыл. По спине у Игоря пополз холодок.
Неожиданно Влас повернулся к старому волхву и взял посох. Игорю померещилось, что Хозяин вознес ладони до самых небес, но вот одним ловким движением Древний погрузил посох в землю почти до конца, не воткнул,
Дерево вспыхнуло, и Влас протянул Игорю большой полуторный меч, с лезвий которого вниз стекал мягкий мерцающий зеленый свет.
Обоюдоострый крепкий клинок со средним ребром ромбического сечения был длиной локтя три, а то и три с половиной, рукоять также с локоть.
Дужки, образуя над рукоятью крест, слегка искривлялись на концах гарды кверху, а отточеные, как бритвы, лезвия шли к острию, принимающему в пяти-шести дюймах от конца трехгранную форму.
Хозяин или пел, или говорил нараспев, да и его ли то были слова? Может, просто послышалось? Но три четверостишия намертво въелись в память Игоря:
Ненависть волей приручена, Взяли ее под уздцы.
Все, что ни сбудется - к лучшему!
В Пекло пойдут подлецы...
Ночь наступает за вечером, Вечер приходит за днем - Сталь не предаст, словно женщина, Вспыхнув зловещим огнем!
Меч, помоги Человеку Лживый подрезать язык!
Сильным станет калека!
Юным очнется старик!
– Не след тебе, Игорь, уходить с пустыми руками. Возьми-ка, русич, этот Кладенец. От твой, пока не захочешь, гм, вернуться...
Игорь, стараясь не встречаться с Хозяином взглядом даже на мгновение, ухватил протянутую рукоять, медленно теряющую колдовской блеск. Его поразило не то, что сделал Влас с посохом, а полное отсутствие эха у такого зычного Власова баса. Окружающая тишина поглотила голос, как и все прочие звуки.
Склонившись в поясном поклоне, он запоздало осознал, что Влас говорил, не разжимая губ. Распрямившись, человек обнаружил, что Хозяин уж стоит к нему спиной, протянув руки к воде, как дирижер к оркестру. Олег же находился совсем рядом и, казалось, пристально смотрел на внука сквозь опущенные веки.
– Что означает руна "зет"?
– спросил Игорь, глядя на основание клинка.
Его на самом деле не столько интересовал ответ на этот вопрос, сколько хотелось нарушить тягостное молчание старика.
– Этого тебе лучше не знать!
– Олег взял внука за левое запястье.
Сухие и твердые стариковские пальцы неприятно впились между сухожилий.
И тут Влас действительно запел.
Это не была песня в обычном понимании слова. Несомненно, в ней присутствовала и музыка, и какой-то текст, но Игорь не мог различить, где кончается одно и начинается иное.
Таинственные трескучие слова бились друг об друга, ломаясь и крошась на отдельные слоги. Слоги незаметно выстраивались в простой ритм.
Ритм расширялся, усложнялся, умножаясь отражением самого в себе.
Сквозь него постепенно проступила едва заметная мелодия, которую тут же подхватил оживший лес.
Игорю представлялось, еще немного, он сможет понять смысл этой песни. Ему чудилось, что уже начал различать отдельные слова, и всего лишь незначительное усилие воли отделяет его от полного понимания. Однако, голос Олега вернул внука к действительности.
– Осталось очень мало времени, Ингвар.
То, что ты держишь в руках - оружие Нави. Там, у себя, это - копье, в мире Прави - лук, у нас - это клинок. Много воды утекло с тех пор, как Арий отрубил Гаргоне голову, а двадцать веков назад вождь ругов этим же мечом отразил готонов и спас Аркону. Но владелец оружия, сам того не желая, темным служит богам, и короток его век.
Эти слова не слишком насторожили Игоря.
Он полагал, что миссия спасителя древностей долго не продлится, и поэтому Навь его коснуться не успеет. Гораздо большее впечатление произвело то, что дед говорил, как и Влас, с закрытым ртом.
Олег продолжал:
– Немногое устоит перед сталью Власа, сам клинок разрушению не подвластен. Когда ты колешь им, он длинен, когда вытаскиваешь - короток, когда поднимаешь - легок, когда рубишь - тяжел. При этом меч войдет в любые ножны, однако и разрубит их изнутри без труда, если возникнет такая надобность. Он обоюдоостр, однако, если ты посмотришь на него сбоку, ты увидишь прямое лезвие, если глянешь вдоль - изогнутое. Это позволяет без труда обойти любую фехтовальную защиту.
Только тогда Игорь заметил, что с каждым словом деда волна какого-то неясного ощущения прокатывается по его руке, начиная от запястья, которое старик так неудобно защемил пальцами. Но прервать Олега или освободить руку он не посмел. К тому же и ощущение нельзя было назвать неприятным.
– Самое главное! Тень меча, отброшенная в свете Солнца, или живого Огня, еще более смертоносна, чем сам кладенец. Все, до чего она дотронется, лишается жизни! И нет от этого другой защиты, кроме как держать рукоять самого оружия - за что и приходится платить высокой возможностью смерти от всех остальных причин. Помни об том всегда! Вот почему обладатель меча долго не живет. Тень можно отделить от клинка, и сражаться ей точно вторым мечом...
При этих словах Влас взмахнул руками, и его песня, на мгновение полностью затопив сознание Игоря, резко оборвалась. Парень даже присел от неожиданности, попытавшись опереться на меч. Сталь пошла в землю, словно в пустоту. Игорь поспешно выпрямился, озираясь по сторонам.
Звуки полностью вернулись на поляну. Лес тихонько бормотал на сотни различных голосов. Под легким ветерком покорно гнулась и шелестела трава. Только на опушке появилось несколько лишних валежин, да волны на озере никак не могли успокоиться.