Падение башен. Нова
Шрифт:
Все это было чистейшей выдумкой, но Кино, начав говорить, увидел шанс отомстить за друга.
— Чего ради ты мне это говоришь?
Кино пожал плечами.
— Просто люблю предупреждать людей. Я всегда это делаю, — он почувствовал, что его способность к блефу начинает падать. — Гляди в оба, — добавил он и пошел. Тот же страх, что заставил его придумать месть, стер легкий интерес к фразе Алтер. Он быстро шел по улице и думал: все равно, я напугал его! Осторожнее будет разгуливать!
Джеф остался один и снова сжал кулаки, обдумывая слова
— Я-то горжусь, — пробормотал он, и вдруг лицо его исказилось. — Меня не найдут, — прошептал он и бросился бежать.
Через два квартала он остановился перед маленькой дверью в подвал. Он проскочил три ступени вниз и постучал кулаком во внутреннюю дверь.
В Адском Котле было несколько тайных лавочек, где воры могли купить энергоножи, похищенные у стражников, ворованную государственную взрывчатку, многое из оборудования, созданного для мнимой войны, исчезало при перемещении из одного склада в другой. Эти лавочки в основном работали по ночам.
Дверь приоткрылась… Джеф протиснулся внутрь. Через пять минут он уже вышел. В руке у него был латунный шар с кнопкой. Это была маленькая, но мощная граната. Однажды он бросил такую в окно крематория, менеджеры которого не захотели платить за защиту.
У своего лаза он остановился. Нет, здесь его первым делом станут искать. В этих переулках то и дело шастали другие неды, и его легко могут найти. Он пошел по набережной.
Ворота одного из пирсов были случайно открыты. В доке стояло только одно судно. Сходни не были подняты. Капитан этого баркаса был достаточно беспечен, чтобы уйти, ничего не закрыв. Видимо, там нечего было взять, подумал Джеф, поднимаясь на палубу. Когда он дошел до люка, над его головой пронесся воющий звук. Поднял голову и увидел за зданиями гавани далекий взрыв. Джеф быстро спустился в грязное отверстие. Опять бомбежка. Скоро взорвут весь этот проклятый город, думал он. Может, это отвлечет тех, кто преследует его — даст им возможность грабить. Он сел в сыром углу и положил гранату на колени. Пусть придут за ним сюда. Интересно, что там взорвалось?
Лит бежал в волне дыма. Дым разъедал горло, жег ноздри.
— Петра, где ты? — кричал он.
Из открытой двери справа лился яркий свет. Кто-то кашлял, они столкнулись.
— Лит, что делается?
— Бомбят, Петра. Нас!
Часть потолка и дальняя стена треснули. Свет погас, ветер погнал дым в их испуганные лица. Петра схватила Лита за руку и понеслась по коридору, а позади слышался рев падающего камня.
— Сюда! — она начала спускаться по лестнице.
— Нет, Петра! Пойдем другой дорогой!
Лист пластика упал со стены, за ним посыпалась кирпичная кладка. Они повернулись к другой лестнице. Их страх усилился, когда они увидели на ступенях дворцового стража с разбитой камнями головой.
— Куда нам бежать, Петра? Все еще бомбят.
Как бы в ответ раздался грохот, пол задрожал, с потолка посыпалось стекло: разбился потолочный
— Что с крылом Совета? — спросил Лит, когда они начали спускаться по следующей лестнице.
— Думаю, его бомбили в первую очередь, иначе мы были бы уже мертвыми. Идем отсюда, — они вышли на верхний балкон тронного зала.
— Петра! — Лит подошел к перилам и указал вниз, в зал. Горела всего одна лампа в конце зала. По залу шли люди.
Петра тоже подошла к перилам.
— Что они делают, Петра? Кто они?
Она нажала рукой на его плечо. Он пригнулся.
— Так быстро… — прошептала она. — Они уже здесь… так быстро…
— Кто они?
— Смотри.
Люди внизу с удивлением оглядываясь по сторонам, грабили. Один подбежал к окну, сдернул штору и обернул ее вокруг талии. Другой остановился перед драгоценной инкрустацией на стене и стал ножом выламывать ее. Третий схватил что-то с пьедестала, на котором стояло несколько исторических статуэток, и поспешно спрятал за пазуху.
— Грабители, мародеры, вандалы, — прошептала Петра. — Неды!
Из дальнего входа в зал вошли еще трое: два старика и женщина. Их одежда была настолько же богата, насколько бедна у вандалов, но такая же рваная, пыльная, обугленная.
— Это члены Совета, — прошептал Лит. — Наверное, они бежали из крыла Совета.
Трое и вандалы секунду смотрели друг на друга. Затем человек со шторой шагнул вперед.
— Что вы тут делаете? — спросил он.
Оцепеневшие советники только теснее сдвинулись.
Говоривший, ободренный их молчанием, закричал:
— Вам тут нечего делать! Вы не убережете от народа то, что по праву принадлежит ему!
Советники растерянно покачали головами. Советник Тила нервно подняла руку к ожерелью из морских агатов. Советник Риллум ощупывал конец своего золотого пояса.
— Мы только хотели выйти из… — начал советник Сервин, собравшись с духом.
— Не выпускайте их! — закричал вандал. — Они разболтают! Не выпускайте!
И все разом кинулись на испуганное трио.
Затем один мужчина взмахнул в воздухе золотым поясом, а женщина подбежала к двери с ожерельем в руке.
Петра крепко сжала плечо Лита.
— Ох, Лит, неужели… нет, не может быть!
— Петра, ты, наверное, была права насчет аристократии. Может, это к лучшему, что она…
Петра резко повернулась к нему.
— Аристократия! В лучшем случае, это саргассы для всякого больного общества. Само его название требует его собственной смерти. Но она, по крайней мере, имела достоинство аплодировать собственному приказу о казни. — Она снова повернулась к перилам и заглянула вниз, где уже не было никого, кроме трех тел у подножия трона. — Но эти… нет, эти не такие… — она отвернулась.
— Даже в народе теперь исчезло всякое благородство.
— В лесу сказали бы, что исчезла всякая гистозентность.
Герцогиня вопросительно взглянула на Лита.