Падение царского режима. Том 1

Щеголев Павел Елисеевич

Председатель. – По какой должности, собственно?

Климович. – Он числился в распоряжении министра внутренних дел и, опять таки, я своими глазами не видел, но убежден, что был откомандирован в распоряжение председателя Совета Министров. Содержание по этой должности причисленного к Министерству Внутренних Дел ему никакого не полагалось, ибо такой должности по штату нет, – это компенсировалось из секретных сумм департамента полиции.

Иванов. – В чьем распоряжении были суммы секретные? Кто ими распоряжался: министр или директор департамента?

Климович. – В сущности министр распоряжался. Право распоряжаться имел министр или товарищ министра, заведующий департаментом полиции. Во всяком случае, порядок был такой для того, чтобы производить расходы из этих сумм. Это разделялось

на целый ряд подразделений. Собственно у департамента полиции существовала своя смета, домашняя, и в пределах этой сметы распоряжался директор департамента. Когда же выходили назначения какие-нибудь вне этой сметы…

Председатель. – Сметы на эти секретные суммы?

Климович. – Да. Сметы, довольно подробно составленные по 4 отделам… Если же они выходили из сметы, тогда получалось распоряжение от министра сделать такой-то расход, предварительно составлялся об этом доклад. Он утверждался министром и вносился в смету, как подлежащий исполнению.

Иванов. – Так что 18.000 Мануйлову, как члену совета министра, [*] проводились через министра?

Климович. – Некоторые были по высочайшему докладу, но во всяком случае ни одной такой выдачи директор департамента полиции своей властью сделать не мог.

Стран. 58, св. 17 стр.:

«Мануйлову, как члену совета министра». – Мануйлов никогда чл. сов. м-ра не был, а в 1916 г. был причисленным к м-ву.

Иванов. – Хотя бы на правах товарища министра?

Климович. – Я должен оговориться: хотя я и оставался юридически все время на правах товарища министра, но фактически я был им всего только, кажется, месяц, потому что товарищем министра, заведующим департаментом полиции, был вскоре назначен…

Иванов. – Вы изволили указать, что бюджет был потрясен и не хватало 600.000 рублей. В течение какого периода это было – при Белецком или до него, за какой год? Ведь до вас был Белецкий. Не знаете ли, кто распоряжался этими суммами?

Климович. – Я позволяю себе доложить, что в делах департамента полиции неоднократно мною представлялись Б.В. Штюрмеру справки относительно состояния бюджета, при чем все статьи, потрясающие бюджет, были введены в особый доклад, так что я не сомневаюсь, что этот доклад можно в департаменте полиции сейчас найти.

Председатель. – По какому делопроизводству?

Климович. – По третьему делопроизводству: вице-директора генерала Лерхе, [*] к сожалению, в настоящее время покойного – генерала Дитерихса [*] и, вместо него, Симановича. [*] Но это человек новый, он был назначен после моего ухода и был, во всяком случае, человек свежий. Я знаю, я могу утверждать, что ни одной копейки в суммах департамента полиции, такой, которая не была бы отмечена, по чьему распоряжению она была выдана, нет. По крайней мере, за мою бытность в департаменте полиции я за это ручаюсь.

Стран. 58, сн. 7 стр.:

«генерала Лерхе», надо: «тайн. сов. Лерхе».

Стран. 58, сн. 6 стр.:

«генерала Дитерихса» и «Симоновича», надо: «д.с.с. Дидрихса» и «Симановича». [В тексте везде правильно – «Симанович». – Прим. В.М.]

Стран. 58, сн. 6 стр.:

«генерала Дитерихса» и «Симоновича», надо: «д.с.с. Дидрихса» и «Симановича». [В тексте везде правильно – «Симанович». – Прим. В.М.]

Родичев. – Вы говорите, что члены совета министра получали суммы из департамента полиции. Вы можете назвать их имена?

Климович. – Нет.

Председатель. – Это все – тоже по третьему делопроизводству?

Климович. – Может быть… Виноват,

но позвольте объяснить. Мне представляется так: у совета министра есть кредит, в общем 70.000 рублей, при чем количество членов совета министра совершенно не ограничено. Может 70.000 получать один, могут получать и десять, могут 70.000 делиться на семьдесят человек. Это не относится к департаменту полиции, но я невольно соприкоснулся с этим. Нормальный оклад членов совета министра от 7 до 10 тысяч. Эти 70.000 шли на штатных членов совета, но при частых переменах министров являлось положение такое, что нужно было сбыть какого-нибудь чиновника…

Председатель. – Нужно было сбыть чиновника?

Климович. – Было желательно сбыть какого-нибудь чиновника… И вот тогда его назначали сверхштатным.

Председатель. – Будьте добры продолжать ваше изложение.

Климович. – В вопросе о суммах не предвижу никаких затруднений. Если нужно, поясню, сколько угодно, и сам восстановлю в памяти при помощи, если мне будет позволено, моих ближайших сослуживцев – Лерхе и чинов третьего делопроизводства. Каждая копейка, выданная из секретных сумм, записана в мою бытность. Когда я вступил в должность директора департамента, я застал целый ряд анонимных выдач на известное г. министру или товарищу министра употребление. За мою бытность таких выдач было очень мало. Одна такая выдача была, кажется, в размере 1.000 рублей, и я, безусловно, скажу, что по моему впечатлению – это был расход, связанный с Распутиным: на выезд ему давали или что-то такое, но сумма очень ограниченная…

Председатель. – Вы можете вернуться к нити вашего рассказа.

Климович. – Когда я докладывал этот бюджет г. министру внутренних дел, я указал ему, между прочим, на то, что тот Мануйлов, о котором у нас был разговор, получает очень крупную сумму. Я попросил позволения прекратить ему содержание и получил на это указание министра оставить ему 6.000 вместо 18.000. Тогда Мануйлов был приглашен мною к себе. Перед тем я просил министра, если можно, его удалить, но министр сказал: «Куда я его дену?» А когда я сказал, что он состоит в распоряжении председателя Совета Министров, но Б.В. Штюрмер, может быть, по забывчивости (ибо память у него была плохая) категорически отрицал это и говорил, что он в его распоряжении не состоит. Тогда я попросил его позволения взять Мануйлова в мое распоряжение в департамент полиции с тем, что мне позволят его уволить через несколько дней. Мне казалось, что если уволить его непосредственно из распоряжения председателя Совета Министров, он может сделать больше шума, чем если провести через департамент полиции. Согласие я на это получил и объявил об этом Мануйлову. Тот категорически запротестовал против перечисления в департамент полиции и через несколько дней написал мне письмо о том, что Б.В. отменил это свое распоряжение. Я доложил об этом Б.В. Штюрмеру.

Председатель. – Мануйлов вам написал об этом?

Климович. – Я должен сказать, что с этого дня я заметил резкое к себе охлаждение со стороны Б.В. Штюрмера. Это охлаждение приняло, я позволяю себе сказать, неприличную форму. Когда я явился на следующий день к Штюрмеру по какому-то делу с докладом, в котором мне нужно было процитировать заметку из газет в три строчки, и взял газету в руки, он крикнул мне резко: «Что вы читаете, – говорите наизусть»… Мне пришлось ему сказать, что так как в этой заметке каждое слово имеет значение, а она состоит из нескольких слов, я наизусть затрудняюсь произнести. После этого я решил просить об освобождении и понял, что мне не место быть директором департамента полиции. Я обратился к министру юстиции Хвостову.

Председатель. – Вы обратились к нему с просьбой?

Климович. – Я обратился с просьбой, не согласится ли он ревизировать [*] высочайшее соизволение.

Председатель. – Это было в каком месяце?

Климович. – Я не могу сказать. Это было, кажется, в апреле… Виноват, впрочем, это уже второй этап обращения моего к Хвостову. Перед этим, встретив Гурлянда, я говорил об отставке с ним, зная, что он так близок к министру. Я рассказал ему, что министр меня так принял, и просил его не отказать выяснить вопрос, будет ли принята моя докладная записка, если я подам об отчислении.

Стран. 60, св. 23 стр.:

«ревизировать», надо: «реализировать».