Падение драконов
Шрифт:
Он вернулся к пьедесталу и спросил Мортирмира:
— Можно одолжить твой голос?
— Конечно. — Мортирмир щелкнул пальцами.
— Солдаты! Мы шли маршем, и мы сражались. Я надеюсь, что теперь мы найдем то, что ищем. Если моя догадка верна, нас ждет бой. Вы должны быть готовы. Вас тренировали именно для этого. Держите строй, и мы победим быстро и легко. Вы готовы?
Раздался рев, а затем троекратные овации, которые эхом отразились от высокого потолка и словно бы сотрясли гору.
Габриэль стоял очень прямо.
— Готовы? —
— Валяй! — крикнул какой-то лучник, и люди рассмеялись.
— Готовы? — спросил он в эфире.
Все ответили ему: Мортирмир, Танкреда, Петрарка и дюжина магов послабее.
Он повернул ключ четырежды и надавил на жемчужину.
И мгновенно ощутил волю, борющуюся с ним за контроль над вратами, и его сердце затрепетало от предчувствия победы.
— Получилось! — крикнул он.
В его Дворце появился Мортирмир, а затем Петрарка в длинных голубых бархатных одеждах и Танкреда в облачении монахини из Ливиаполиса, и все они взяли его за руки. Другие маги, в основном морейские и альбанские студенты, влили в их цепь силу.
Воля надавила на врата, Габриэль надавил в ответ.
— Как обычно. — Мортирмир рассмеялся.
Если описать борьбу за врата как борьбу с герметической волей на руках, то Габриэль выкручивал своему противнику руку, а потом пришлепнул ее к метафорическому столу.
Врата открылись.
Они были открыты ровно столько времени, сколько потребуется фейри, чтобы моргнуть глазом. Мортирмир бросил в них маленькое круглое яйцо из чистого золота.
Врата закрылись.
Три. Два. Один. Они считали хором.
Габриэль снова потянулся к вратам, и на этот раз сопротивления не было. Он распахнул их, и яркое солнце осветило красный отряд.
Они смотрели на скалистую тропу, земля тут была красно-бурой, камень серым и черным, кое-где росли пучки травы, и все заливал чудесный желтый солнечный свет. Было тепло.
В воздухе стояла пыль, такая плотная, что дальше нескольких полетов стрелы ничего не было видно. Землю за вратами усеивали трупы боглинов. Они валялись в беспорядке, и их кровь заливала все вокруг.
— Вперед, — сказал Габриэль.
Красный отряд прошел врата, сделал две сотни шагов, обогнул древний алтарь, две поваленные базальтовые колонны и огромный вулканический камень, и остановился в русле пересохшего ручья.
Белый отряд прошел врата и двинулся влево, по несколько копий за раз. Малый отряд въехал верхом, по двое, и выстроился справа. К этому времени первая волна противника показалась из пыли и тут же погибла.
Мортирмир миновал врата. Минуту он медлил, пока Танкреда и Петрарка поднимали огромные щиты в насыщенном силой воздухе, а затем вынул из ножен кинжал и вскрыл
Габриэль посмотрел на массу розово-серых внутренностей.
— Это не боглины, — сказал Мортирмир. — Смотри, вот.
Габриэль знал, что увидит. И очень обрадовался: это означало, что они на правильном пути, что он прав.
Червь. Червь-одайн в боглиноподобной твари из иного мира.
— У нас получилось, — сказал Морган, на мгновение утратив юношеское высокомерие. Он радостно обнял Габриэля, а тот хлопнул его по спине.
Том Лаклан смотрел на них со спины большого вороного коня как на идиотов.
— С ума сошли, — заявил он.
Габриэль подумал, что вот-вот заплачет. Настолько легче ему стало. До боли.
— Ну, что там? — спросил Том. — Мы в заднице?
— Нет, — сказал Габриэль. — Нет, Том. У нас все хорошо. Теперь осталось только подраться и победить.
Лицо Тома расплылось в улыбке.
— Вот это дело. — Он посмотрел вверх и заревел: — А ну следить за знаменем! Держать ряды!
Он ускакал вперед, армия продолжала идти через врата. Лучники красного отряда расстреливали бесов, мелких тварей размером с борзую, быстрых, смертоносных и бессильных против стрел на открытом пространстве.
Габриэль взгромоздился на высокого гнедого.
— А имя у тебя есть? — спросил он. — Будешь Джоном.
Джон навострил уши.
Твари нападали кое-как, они явно были захвачены одайн. Габриэль смотрел, как строится армия, как рыцари встают в линию, как вениканские моряки подходят к ним с фланга. Почти полсотни вениканцев погибло от зубов бесов и потока колдовства, прежде чем Петрарка вышел вперед и отбил чужое заклинание.
Графа Симона захватила врасплох атака из-за врат, потому что они были двумерные, что, впрочем, видели только герметисты. Но этрусские рыцари были закованы в доспехи с головы до ног, так что бесы ничего не могли с ними поделать. Даже если они стаскивали человека с седла, обычно удавалось отбить его невредимым.
Несмотря на мелкие потери, в целом это даже нельзя было назвать сражением. Армия просто продолжала свое движение. Армия шла через врата, армия наступала с флангов, армия осваивала местность в пятидесяти шагах впереди. Это требовало грамотного командования, поскольку любое неудачное решение могло привести к гибели или плену нескольких десятков человек, но войско наемников двигалось вперед, отбиваясь от встречных атак и занимая территорию, и магистры перешли от обороны к наступлению, а скорость движения армии увеличилась.
Габриэль начинал чувствовать себя зрителем. Он ездил взад и вперед вдоль строя, иногда отдавал команды, но старался не соваться в эфир. Он был на грани и знал это. И он не собирался становиться богом, пока задача не будет выполнена.
Расчистив местность вокруг врат, штаб вышел из сражения. Майкл снова оказался рядом с Габриэлем, и Том Лаклан, и Изюминка, и Милус. Майкл посмотрел на императорский штандарт, который держал в руках Тоби.
— Как в старые добрые времена, — сказал он Изюминке.