Падение драконов
Шрифт:
— А ты обучил людей.
Он подошел к высокой красивой женщине с пухлыми губами и массивными золотыми серьгами в ушах.
— Сударыня?
— Мастер, — сказала она с сильным этрусским акцентом.
Пиэл кивнул и перешел на низкую архаику:
— Что, если я спрошу вас, сколько пороха потребно, чтобы выстрелить шестифунтовым железным ядром на пятьсот шагов?
Она поклонилась, явно встревоженная — это было видно даже в темноте.
— Мастер, я не могу сказать. Мне нужно знать и длину ствола, и качество poudre… а уж если пушка незнакомая… Ну, начну
— Они все так хороши? — спросил Пиэл своего бывшего ученика.
Эдвард улыбнулся высокой женщине.
— Нет, мастер. Сабина лучше многих. И кухарка отличная, и пушкарь хоть куда. Не все так хороши.
— Приходите ко мне в любое время, мадемуазель. — Пиэл поклонился.
Сабина покраснела от удовольствия и кивнула, а Пиэл пошел вдоль рядов, задавая странные технические вопросы, обнял Герцога и Тома и наконец остановился, глядя на три фальконета, которые казались карликами по сравнению с новыми мощными балобанами и пушками.
— Вы их всю дорогу тащили? — спросил он, пораженный.
Герцог не выдержал:
— Мастер, вчера вечером мы стреляли из них в другом мире.
— А до этого в еще одном мире, — добавил Том.
Мастер Пиэл покачал головой.
— Ну и ну. Что ж, мы с вами сделали все, на что способны разум и человеческие руки. А теперь настало время вести их в бой.
— Мне? — заколебался Эдвард.
— Разумеется. — Пиэл нахмурился. — Ты теперь главный. Я стрелял из одной из них. Из большой. Один раз. А ты собрал всех этих людей и водил их в бой. Это твое искусство и твое ремесло. Принимай командование.
Эдвард долго молчал, не зная, что сказать.
— Но, мастер Пиэл… — выдавил он наконец.
Но его мастер уже удалялся, выкрикивая приказы о разгрузке пороховых зарядов. Эдвард пожал плечами и взглянул на Герцога, который ему подмигнул.
— Ясно, — сказал Эдвард. — Итого нам нужно сорок расчетов. Том, узнай вес пушек и назначай людей.
— Во имя святой Варвары, — пробормотал Том. — А у нас есть сорок капитанов?
— Уверен, что да, — кивнул Эдвард. — Ну, а если нет, то времени на учебу аж до рассвета.
Хависсу Суинфорд, спавшую под плащом между двумя теплыми товарищами, разбудил сменяющийся часовой — Билл Стоуффи.
— Ну и жуть, — сказал Стоуффи, — снег этот. Вставай, Хави, твоя очередь. Я хочу поспать.
Суинфорд больше всего на свете хотелось спать дальше. Под плащом было так тепло. Но она проснулась. Они заняли сарай, когда-то принадлежавший меховщику. Крыша каким-то чудом пережила колдовство и драконий огонь. Хависса кое-как встала и застонала, но она чувствовала себя лучше, чем много дней до того. И еще лучше ей стало, когда Сара Гуди протянула ей чашку горячего куриного бульона.
Хависса пила бульон, обжигая язык и вяло пережевывая кусочки курицы. Меч ее сломался, остался только кинжал. Стоуффи уже зарылся в кучу плащей.
— Стрелы, — напомнил он. — Целые тюки. К северу лежат. Давай, доброй ночи.
Суинфорд вышла в ледяную тьму, где снег валил стеной, и обнаружила стрелы в аккуратных
Она поцеловала стрелу и переложила весь мешок в открытый колчан. Затем застегнула тяжелый ремень, накинула на плечи плащ и нырнула в темноту.
Коллингфорд уже ждал ее. Они вместе проверили часовых: полдюжины замерзших и усталых людей тупо смотрели на снег. Затем они пошли на север вдоль окраины города. Пожары еще догорали, и весь снег раскис. Идти по нему было ужасно неприятно.
— Где-то тут вроде ополчение, — сказала Хависса. Коллингфорд взвел свой арбалет — не боевой лук, висевший за спиной, а легкий арбалет, из такого знатная дама могла бы стрелять по птицам. Коллингфорду он нравился, потому что его можно было нести взведенным. Суинфорд тоже такой хотела. Темнота была какой-то неправильной, а снег все делал только хуже. Она шагала очень осторожно, ноги мерзли в ледяной жиже, пожары мерцали сквозь снег, будто отблески ада.
Она заметила тень движения, встала и бросила стрелу на лук. Натянула вощеную тетиву.
— Стой! — крикнула она.
— Стой! — крикнула тень в ответ.
Раздался шум — скрежет стали по камню.
— Пройди вперед и назови себя! — крикнула Суинфорд.
Человек возник из снега, как фокусник: высокий мужчина в хороших доспехах. Суинфорд сразу узнала его: Гарет Монтрой, граф Приграничья. Она опустилась на одно колено. Он шагнул вперед, зажав в кулаке тяжелый кинжал. Одного глаза у него недоставало, а лицо было совершенно пустым. Он двигался быстро, но Коллингфорд оказался быстрее и вонзил легкую стрелу во второй глаз графа. Затем замахнулся тяжелой егерской саблей и одним ударом обезглавил спотыкающегося слепца. Из шеи мертвого графа выполз червь.
Суинфорд еще могла шевелиться только благодаря железной выучке. Она вытащила из-за пояса короткий молоток, которым пользовалась для забивания кольев, и колотила графа по шее, пока не превратила червя в жидкое месиво. После этого она всхлипнула и обняла Коллингфорда.
— Спасибо.
— Просто не думай об этом. Черт.
— Да уж, — согласилась она и подобрала прекрасный боевой меч мертвого графа. Отошла, дрожа всем телом. Но, даже охваченная ужасом, она оставалась опытным воином: она вернулась к грязному трупу и взяла пояс и ножны.
Коллингфорд уже трубил тревогу.
Император, поднявшийся на тысячу футов в ледяной воздух, уже видел первые светлые пятна на востоке, но до настоящего рассвета оставалось не меньше часа. Одайн вели себя сдержанно: неожиданная атака не удалась, если это вообще была атака, а не трепыхания трупа, и Габриэль сделал все необходимые приготовления.
«Завтра?» — спросил Ариосто.
«Сегодня, брат», — ответил Габриэль.
«Ладно. Сегодня я достигну своего полного роста».