Падение драконов

Кэмерон Майлз

Впервые за несколько недель армия альянса удерживала позицию целый день. А потом Гэвин оставил свое пламя гореть и ускользнул под покров ночи, а Тамсин спела песнь обмана, и войско растворилось в великих северных лесах, оставив Эшу мертвецов и возможность злиться.

АРЛЕ — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ

Крылья грифона забили по воздуху, словно хватаясь за него, золотые перья задрожали все вразнобой, седло уперлось Габриэлю в живот, и они рухнули вниз. И вот уже львиные лапы побежали по земле, поднимая пыль.

Габриэль почти привык

к этому. Почти. Почти с нетерпением ждал полета, и желудок не сводило, как когда-то перед уроками магии с матерью.

«Люблю тебя», — сообщил огромный зверь.

В ответ Габриэль вытащил ноги из стремян и крепко обнял пернатую шею. Грифон довольно заворчал. Ариосто быстро оправился от битвы с Руном и последующего набега на армию нечисти. Но он ел слишком много — половине населения Арле грозил голод из-за непомерного аппетита грифона.

Габриэлю нужно было поговорить с Томом Лакланом. Минуты бежали, времени оставалось все меньше, и ему пришлось сделать это лично. Его встретили аплодисментами, которые, несмотря на войну, славу, усталость и счастье полета, его все еще радовали. Навстречу вышли Бент и Длинная Лапища, который дежурил в этот день. Корнер, бальи вениканских моряков, подошел, поклонился и получил клочок пергамента с личной печатью герцогини.

— Как Том? — спросил Красный Рыцарь Длинную Лапищу.

— Да как обычно. Ваше величество.

— Мы готовы ехать? — улыбнулся Габриэль.

— Да вроде того.

Они шли мимо мишеней, на которых учились лучники. Двадцать человек стреляли, еще пятьдесят ждали, и у Габриэля на мгновение сжалось сердце, когда он понял, что почти никого из них не знает — хотя все они были в красном.

Он кивнул Безголовому, который стоял рядом с боглином. Оба держали в руках натянутые луки, готовые стрелять в самые далекие мишени.

— Ты, наверное, единственный боглин во всей Древней земле, — заметил Габриэль, остановившись.

Длинная Лапища положил руку на жесткое надкрылье.

— Урк Моган. На турнире Дракона они с Калли оказались на равных в стрельбе на дальнюю дистанцию.

Габриэль, который, хоть и был императором, не чурался слухов, взял существо за руку.

— Я слышал об этом от Калли. Тебя наняли в войско?

Четыре челюсти щелкнули, но почти беззвучно.

— Он довольно застенчивый, — пояснил Длинная Лапища, он же сэр Роберт Каффель.

— А вот Цапля, — сказал Безголовый.

Габриэлю пришлось на мгновение задуматься. Его бесило, что некоторых людей в собственном войске он ни разу не встречал. Что люди могут умереть у него под началом, а он и не узнает. Он не этого хотел, когда начинал.

— Большая… честь… — сказал Урк.

— Нам повезло, что ты у нас есть, — отозвался Габриэль. — А у нас найдутся подходящие доспехи?

Длинная Лапища кивнул, как будто это был крайне своевременный вопрос.

— Две девицы Сью и Гропф занимаются шитьем еще со времен Веники. У него будет самая красивая одежда во всем войске, — ухмыльнулся Безголовый.

— Это у шестирукого-то жука, — заметил Типпит. — Как поживаете, капитан?

Габриэль улыбнулся. Он ничего

не мог с собой поделать. Он мечтал о такой жизни. Это была его семья, которую он собрал сам.

— Раз вижу тебя, Типпит, значит, все хорошо. Цапля? Он из-за Стены?

— Из Хурана, — гордо сказал молодой человек. Поверх хорошей стеганой куртки он надел форменное сюрко, но вместо шосс на нем были штаны из оленьей шкуры и набедренная повязка, а у пояса висел не нож или меч, а небольшой топор.

— Как насчет табака? — спросил Габриэль.

— У меня его нет, — пожал плечами хуранец.

— Я что-нибудь с этим сделаю, — пообещал император людей. Так он и командовал — зная всех до единого, вникая в их жизни. Ему не кланялись. Приятно было это вспоминать.

Цапля усмехнулся и хлопнул его по спине.

— А вот это хорошо.

Лучники отвернулись, пряча улыбки. Пришедшие из-за Стены не привыкли выражать уважение внешне, они верили в равенство, которому даже древние позавидовали бы. Габриэль засмеялся, положил руку на плечо Цапле, а потом познакомился с другими новичками: Айрис, высокой девушкой-иркой с ярко-желтыми волосами, и ее побратимами, Элараном и Сиденхиром. Он посмотрел, как они стреляют, и улыбнулся, услышав их слишком правильную высокую архаику.

— Они даже пердят цветами, — заметил Безголовый, — Айрис так точно.

Длинная Лапища добавил:

— Но стреляют хорошо.

— А что вениканцы про них думают? — спросил Габриэль.

— Да все отлично, — ответил Длинная Лапища, имея в виду, что вопрос это непростой и хорошему капитану не стоит его повторять.

Габриэль знал все о вопросах, которые не следует задавать. Вслед за Длинной Лапищей он прошел мимо остальных лучников к укреплениям у главных ворот лагеря, где сидели или стояли человек пятьдесят в полном доспехе. Двое осторожно упражнялись на боевых мечах. Немного старомодные доспехи, изящные кольчуги без крупных пластин выдавали в них окситанцев. Их Габриэль тоже не знал.

Том Лаклан, известный большей части мира как Плохиш Том, стоял на валу в полном доспехе. В Венике он купил новый: великолепного иссиня-черного цвета, с латунной отделкой, отполированной до яркого золотого блеска. На латуни был многократно выгравирован девиз «Лакланы за Э» и довольно сложное заклинание, которое Габриэль прекрасно видел в эфире.

— Очень хорошо, — сказал Габриэль.

— Да уж, — согласился Том, как будто они проговорили все утро.

— Это караул?

— Ага. Лучники стреляют, рыцари упражняются с мечами и копьями. А еще мы тренируем ту маленькую хитрость, про которую ты говорил. Со штурмом моста.

— Моста?

— Ты, конечно, любишь секреты. Но если я вижу мост, я так и говорю — мост. Большой мокрый мост, шириной футов двадцать от края до края.

— Ах, этот мост. — Габриэль улыбнулся, отказываясь вступать в игру. — Готов ехать?

— Ага, — кивнул Том и вдруг закричал на поединщиков: — Это еще что такое? Ты вообще рыцарь?

Один из окситанцев нанес очень сильный удар. Другой успел поставить блок. Полетели искры.

— Я не хочу больше терять солдат, — сказал Габриэль.