Падение драконов
Шрифт:
Фрэнсис Эткорт вручил своему императору тяжелую стеклянную флягу, закрытую плотной льняной сеткой, защищающей драгоценное стекло. Внутри что-то плескалось.
Габриэль усмехнулся и сделал глоток.
— Ух.
Морган Мортирмир наклонился над картой, Эткорт молча постучал по ней, и Плохиш Том забрал вино.
— Это охота какая-то, а не война.
— Выдвигаемся, — сказал Габриэль. — Переходим от укрытия к укрытию. Встаем прямо здесь, в устье долины. И держимся, пока не придет Павало или дю Корс.
— Можем просто
— Ну так иди и сам выиграй войну, а мы пока отдохнем и рубахи постираем. — Том сплюнул. — Вот еще мальчишки с десятком волосков на лице будут мне указывать.
— Том, — сказал Габриэль, — вполне возможно, что он способен победить Некроманта один на один. Я на это надеюсь. А мы нужны, чтобы предотвратить… другие возможности. И катастрофы.
— Спасибо, — ледяным тоном произнес Мортирмир.
— Я раньше говорил и снова скажу. Ты лишаешь войну всего веселья. — Плохиш Том сделал еще один глоток и отошел.
— Этот болван думает, что мы здесь развлекаемся, — буркнул Мортирмир.
— Болван? — переспросил Том, улыбаясь до ушей.
— Том! — вмешался Габриэль.
— Ладно, поколочу его завтра, когда он прикончит Некроманта, — решил Лаклан. — Обещаю.
— И это братья по оружию, — устало сказал Габриэль Фрэнсису Эткорту, который протянул ему пустую флягу.
Настало утро. Войско проснулось, голодное и угрюмое, и быстро двинулось по холмам. Лошади вымотались, животы у всех подвело, и даже воды не хватало.
Как только рассвело, Габриэль поднялся в воздух и полетел на северо-запад, очень низко над землей. Сам он нырнул в эфир, оставив Ариосто управляться в реальности. Но Некромант был невидим, и техника пассивного поиска, придуманная Морганом, не помогала.
Габриэль чувствовал себя одиноким, беззащитным и глупым.
Небо едва зарозовело, когда он нашел ифрикуанские колонны на западе. Ехали они верхом, у них были запасные лошади, и полоса пыли отмечала их путь, похожая на прибой на морском берегу. Он почувствовал силу по меньшей мере четырех заклинателей, учеников великого Аль-Рашиди, и приободрился.
Он приземлился. Попытался не заметить галлейских женщин в палатках — явный признак грабежей. Галле и Ифрикуа воевали веками, но его все равно это раздражало.
Раб подвел его к кругу всадников, в середине которого стоял Павало Пайам. Что-то в нем изменилось: покорность, которую он всегда проявлял в Альбе, исчезла, как будто выгорела. Теперь он был воином среди воинов, командиром.
Он даже головы не наклонил.
— Сэр Павало, — сказал Габриэль.
— Сэр Габриэль. Ваш зверь пугает лошадей. — И по серьезному лицу скользнула прежняя улыбка. — Думаю, мы его нашли. Салим аль-Расули проверял щиты менее получаса назад. Он пытается уйти.
Габриэль развернул одну из карт Кронмира, и офицер мамлюков спешился, хоть и крайне неохотно. Габриэль подозревал,
Когда все сориентировались, Павало вызвал Салима, и магистр, прибывший верхом на муле, расставил цветные пятна света на вениканской бумаге.
Габриэль кивнул Павало.
— Думаю, мы его поймали. Нужно поторопиться.
— Великий день, — ухмыльнулся Павало. — А дю Корс?
— Близко. У него очень много воинов и очень плохие герметисты. Я не хочу, чтобы он ввязывался в бой, пока у нас остается выбор.
Габриэль заметил, с каким выражением лица один из мамлюков слушает перевод его слов. Он ликовал по-волчьи, иначе не скажешь.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил Габриэль.
Они вышли из круга и оказались вдвоем — насколько это было возможно посреди десятитысячной армии.
— Вопрос деликатный, — сказал Габриэль, — а у меня мало времени. Пожалуйста, не надо нападать на дю Корса после уничтожения Некроманта. — Он улыбнулся довольно вежливо по своим меркам.
Павало улыбнулся в ответ.
— Я буду во всем подчиняться приказам султана. Я не слуга императора.
— Вы были в Альбе. Вы слышали Аль-Рашиди. Знаете, что поставлено на карту.
— Да, Габриэль. Но с вашей стороны довольно… наивно доверять каждому встречному и думать, что он будет стремиться к главной цели и ничего не попытается получить для себя.
Габриэль кивнул, радуясь откровенности.
— Я понимаю, Павало. Обычно я ищу способ удовлетворить личные интересы наряду с высшими.
Он оглянулся на колонну, и взгляд его остановился на галлейских крестьянах, явно взятых в рабство.
— Если мы падем, он истребит нас под корень, всех до единого. Не будет никакого личного триумфа. А если мы победим… вы не думаете, что мы станем настолько сильными, что быть нашим союзником окажется выгоднее, чем соперником? Любая сила, которая сможет сломить драконов, окажется главной на долгие годы.
— Это очень похоже на угрозу.
— Я тороплюсь, Павало. Я боюсь Некроманта, мне нужно лететь одному, а твои мамлюки просто рисуются. И берут рабов.
Павало не стал возражать. Он подошел ближе и положил руку Габриэлю на плечо.
— Это как камешек в сапоге, да? Если бы я запретил им это, мне пришлось бы выдержать много других битв. Так что, мне им сказать то же самое, что вы сказали мне? Победим Некроманта и посмотрим, что будет?
Альянс — опасное дело. Но Габриэлю был нужен Павало, паладин Аль-Рашиди, который единственный из всех людей знал, что поставлено на карту.
— Да, — ответил он.
Но когда Ариосто взлетел и солнце выглянуло из-за плеча мира, Габриэль грустно подумал, что ему легче довериться дю Корсу, чьи амбиции он вполне мог понять, чем Пайаму, куда более благородному человеку, понятия которого о верности были непостижимы.