Падение Храма Соломонова
Шрифт:
Веспасиан был поражен таким откровением и быстро попытался поддержать грустного сына:
– Ты что? Мне нечего тебе прощать, ты идеальный сын и другого мне не надо и меняться тоже не надо! Да, у тебя есть недостатки, как и у всех, но для меня это не имеет значения. Не волнуйся насчет Иудеи, ведь ты же настоящий воин и всегда дашь отпор, только если не будешь лезть на рожон. Пообещай мне!
– Не могу уже ничего обещать, моя цель найти Рубрия и я ни перед чем не остановлюсь, а чему быть, того не миновать.
Отец ничего не ответил, лишь покачал головой. Они подошли к вилле, возле которой стояли рабы с двумя лошадьми. Флавии вскочили на них и поскакали
– Мои дорогие мама и сестра, простите меня, что не смог уберечь вас от смерти. Ведь это меня пытались отравить, а пострадала ты, мама. Это фактически я убил единственную твою любовь, тем самым убил и тебя, сестра. Я до конца дней буду чувствовать свою вину и никогда себе этого не прощу. Жаль одно, что не могу вновь вернуться в календы апреля, чтобы все исправить. Еще раз простите, если сможете! – после чего взобрался опять на лошадь.
Веспасиан же, еще немного помолившись, тоже залез на коня, и они поспешили на свою виллу.
Практически весь вечер три Флавия провели вместе в общении и обсуждении разных проблем. Спать пошли, когда уже на улице была глубокая ночь.
Утром Тит проснулся выспавшимся и довольным, что наконец отправится в путешествие. По пути в триклиний на завтрак он встретил Марка, который обратился к нему:
– Господин! Можно, я с тобой поеду в Иудею, буду защищать и помогать тебе, а заодно и побываю на своей родине, ведь в последний раз я там был еще совсем маленьким, а тут такая возможность перед смертью увидеть ее снова!
– Да это не мне тогда помощь понадобится, а тебе, за тобой надо будет ухаживать и оберегать тебя!
– Я серьезно, господин!
– Что ты у меня спрашиваешь? Ты же не меня оставляешь, а отца и брата, у них и спрашивай!
– Я с твоим отцом говорил, и он меня отпустил. Тем более, что они будут редко жить здесь, в основном, во дворце. Так что все дела можно оставить на другого раба.
– Тогда хорошо, поедешь со мной.
Поев, Тит отправился на Палатин к Нерону. Пока его несли по городу, он внимательно следил сквозь шторки за движением горожан. Впереди него педисеквы выкрикивали: «Дорогу великому Титу Флавию!». И все становились какими-то настороженными, а некоторые и перепуганными. «Неужели у меня такая плохая слава во всем Риме, а может это я все преувеличиваю? Как бы там ни было, я вовремя покидаю город, это точно».
Добравшись до дворца, Флавий направился к тронному залу. Перед дверями в зал стояла стража, которая увидев его сказала, что император сейчас занят, у него аудиенция. Тит стал прогуливаться и ждать. Понятное дело, он пришел еще слишком рано, тем не менее, лучше находиться здесь сейчас, чем опоздать, или ждать в другом месте. Наконец двери отворились и, увидев Флавия, управляющий дворцом велел ему войти. Тот радостно зашел в зал и, подойдя к императору, заметил кроме приближенных, еще одного
– А, Тит, ты уже здесь! – сказал Нерон. – Познакомься, это Иосиф бе… бе… бень… мать… тать… фийя!? В общем, он отправится вместе с тобой в Иерусалим, не волнуйся, это наш человек! Ты же не против?
Флавий внимательно посмотрел на Иосифа. Это был среднего роста мужчина лет тридцати. Черные глаза, смоляные волосы, борода и усы, вообще, все в его лице подчеркивало восточное происхождение. Тот улыбнулся и поклонился:
– Рад знакомству, Тит Флавий, я Иосиф бен Маттафия!
– Что ты повелитель, я рад, что мне не будет скучно в пути! – оповестил цезарю Тит.
– Конечно, не будет, если учесть, что с тобой будет еще и Гелий, но он направляется только в Александрию!
– Гелий? Я надеюсь, владыка, ты Тигеллина и Нимфидия со мной не пошлешь? – пошутил Флавий.
– Нет, только Гелий и Иосиф! Теперь слушай, вы поплывете на одном из моих судов, в сопровождении еще двух трирем, они вас будут оберегать. Тит, ты пробудешь в Иудее около года, так что назад в Рим отправишься на одном из торговых суден. Ты, Гелий, – повернулся к нему владыка. – когда завершишь все свои дела, вернешься на моем судне. А Иосиф уже там и останется, куда плывет! – Нерон поднялся с трона и подойдя к Флавию, дал ему пергамент 80 . – Это приказ о назначении тебя квестором. Всем будешь показывать, кто будет спрашивать. А вот, – и ему поднесли еще один свиток. – послание к Цестию. У Гелия его документы при нем, так что свои не потеряй! Карруки вас уже ждут на улице вместе с ликторами 81 , а значит, вот и подошел момент прощания. Император крепко обнял Флавия, а тот в свою очередь его.
80
Пергамент – лист, где писали на выделанных шкурах животных.
81
Ликторы – охрана официальных лиц с связкой прутьев и с топориком посередине.
– Тит, мы расстаемся всего лишь на год, но у меня такое ощущение, что я больше тебя уже никогда не увижу! – и Нерон прослезился.
– Да глупости это! – сказал Флавий. – Вот увидишь, год промелькнет так, что мы не заметим, и я уже снова буду здесь.
– Какое счастье, будем ждать с нетерпением! – с сарказмом сказал Офоний, но на него никто не обратил внимания.
Затем император обнял Гелия и пожелав удачи Иосифу, начал махать рукой и провожать взглядом выходящих из зала друзей, пока за ними не затворились красивые двери.
Рядом с дворцом их ждали две карруки, каждая запряженная двумя лошадьми, одна, полная сундуков с вещами, другая с ликторами в двадцать человек. К последней все трое и присоединились. Тит сразу сказал, что надо заехать к нему на виллу за вещами и они отправились на Авентин. Путь был долгим и медленным, но они, наконец, добрались до цели. Флавий зашел в атрий, где велел рабам вынести и загрузить его, и Марка сундуки. Затем повернулся к отцу и брату, которые вышли за ним и сказал:
– Что же, пришло время! Прощай отец, надеюсь тебя увидеть через год, береги себя и будь осторожен во дворце. Если произойдет что-то важное, сразу высылай ко мне в Иерусалим гонца и я, по возможности, отреагирую. Не переживай ты так, я уже покидал Рим и не раз, ты что, забыл?