Падение Храма Соломонова
Шрифт:
– Пойми, это важно для меня, кто был целью отравления, я или моя мать, кто исполнитель, Рубрий или кто-то еще?
– Я не знаю, мне было не интересно вникать в это, на все твои вопросы ответы знает Нерон, Тигеллин и как его… а, Рубрий, у них и спрашивай! – увидев разочарованное лицо Тита, он продолжил: – Ты знаешь, я тебя уже давно знаю, но понять, какой ты, до сих пор не могу. То ты слишком злой и агрессивный, то добрый, все любящий и всем помогающий, то пьешь сильно и участвуешь в оргиях, то боишься посмотреть в сторону девушек и не притрагиваешься к вину. Скажи мне, по секрету, какой ты
– Я такой, какой я есть!
– Я уже это понял, но все же ответь на вопрос.
– Давай так, откровенность за откровенность. Ты мне отвечаешь на заданные мною вопросы, а я на твои, договорились?
– Ничего уже не знаю, а все что знал, сказал.
– Мой ответ аналогичный.
– Тогда иди отсюда, если ничего не хочешь говорить. Ты пришел меня мучить только вопросами?
– Нет, спросить, как твои дела с Офонием и как тебе Нимфидий?
– Два безумца! Вот как их можно охарактеризовать. Причем один еще хуже другого. Я же не зря вызвался сам в это путешествие, хоть отдохну от них пару месяцев.
– А не боишься за это время потерять свое влияние при дворе?
– Что будет, то будет! Честно говоря, я уже устал от постоянной слежки за мной. Ты же знаешь, Тигеллин следит за всеми, он знает каждый мой шаг, твой, наших друзей, да и вообще всех патрициев. А сейчас уже наверно и всех плебеев. Это я привел Нерона к власти, приняв участие вместе с его матерью Агриппиной в убийстве Силана – проконсула Азии, место которого тогда я и занял. А ведь он был достойным кандидатом на престол. И как нас отблагодарил император? Свою мать он зверски убил.
– Она сама виновата, хотела его отстранить от власти.
– Ты вправду его защищаешь? Это же был всего лишь повод! А, сколько попыток ее убийства провалилось до этого? Рыжебородый пытался трижды отравить ее, подсылал наемника заколоть Агриппину, и даже попытался обрушить потолок и стены ее кубикулы, пока она спала. Однако, императрица удачно избегала смерти. Тогда, помнишь, шесть лет назад в Байях, Нерон предложил ей совершить поездку на его судне с пробоиной, которое должно был затонуть в пути. Тем не менее, Агриппине, единственной удалось спастись и вплавь добраться до берега.
– Конечно, она же была когда-то ныряльщицей за губками для терзориума 82 .
– После этого Нерон, окончательно, сошел с ума и приказал открыто убить свою мать. Агриппина, увидев преторианцев, поняла свою участь и подставила под кинжалы свое чрево, давая понять, что раскаивается в том, что родила на свет такого сына.
– Императрице предрекли, когда-то, что ее сын будет править, но при этом убьет свою мать.
– Помнишь, что она ответила?
– «Пусть умерщвляет, лишь бы царствовал». Она сделала свой выбор.
82
Терзориум – обычная палка, к концу которой приделана морская губка из Средиземного моря. Человек брал палку, подтирался, промывал ее уксусом или соленой водой прямо тут же в туалете, и оставлял его для следующего посетителя.
– А его отец, консул
– Да, как-то убил вольноотпущенника лишь за то, что тот не хотел пить вина столько, сколько ему велели.
– На форуме выбил глаз одному всаднику за его слишком резкую брань, а в одном селенье по Аппиевой дороге с разгона задавил мальчика, нарочно подхлестнув коней. Если бы не водянка, он долго прожил и много чего натворил бы.
– Выдумки плебеев, не более.
– Выдумки? Как бы там ни было, удивительно еще, что я жив, это притом, что его каждый день настраивает против меня Офоний!
– Не скромничай, твое положение сейчас довольно крепкое.
– Это ты так думаешь и все вокруг. Но на самом деле мое положение такое, как и твое!
– Что это значит? – удивился Флавий. – Что ты имеешь ввиду?
– А то, знаешь, сколько грязи на тебя выливают каждый день префекты преторианцев? Сколько оскорблений и ложных обвинений они высказывают тебе при Нероне!
– А что на это император?
– Слушает и молчит, но ты же знаешь его, если ему каждый день рассказывать что-то постоянно плохое о человеке, он в это со временем и поверит. Уже много таких случаев было. Так что держись! Скажу честно, по возможности, не торопись в Рим. Кто знает, как тебя встретит через год рыжебородый, накрученный Тигеллином и Нимфидием. Последнего ты разозлил убийством его друга, кстати, правильно сделал.
– А ты не знаешь за кем он тогда следил в таверне?
– Знаю, конечно! Он охранял Руфина. Дело в том, что, когда Нимфидий был в таверне и специально все рассказал о своем участии в заговоре Руфину, поручил ему, чтобы тот все это выложил слуге нового городского претора. То есть целью этого всего было стремление, как можно больше запятнать твое имя, а со временем, при удобном случае, сказать, что во всех убийствах знатных чиновников виноват род Флавиев. И претор бы сам тебя судил, и народ был бы против тебя. Руфин – профессиональный доносчик. Теперь ты все знаешь.
– Но зачем так все заумно, ведь Нимфидий мог непосредственно сам все это рассказать претору?
– Нет, не мог, необходимо было, чтобы вся агитация против тебя шла со стороны, якобы от простых людей. Ведь цель Руфина – это облить грязью тебя, и чтобы это дошло до всех высших чинов и граждан.
– Кому это все надо было, Нерону, Офонию, Нимфидию?
– Не знаю насчет Нерона, но тем двоим, точно! Я не должен был это все говорить тебе, но против тебя ведется игра, с тобой играют.
– Ты правду говоришь или просто хочешь, чтобы я уже больше никогда не приезжал в Рим?
– Так ты мне не веришь? Тогда это твое дело. Мне, если честно, безразлично, есть ты во дворце или нет. Я говорю лишь то, что знаю сам.
– Какой смысл? Достаточно одного слова цезаря «казнить» и меня на том же месте убьют. А мой отец при дворе и мой брат? Им тогда опасно там находиться!
– За них не волнуйся, пока ты играешь по их правилам с твоей семьей ничего не случится!
– По их правилам?
– Мой тебе совет: не ищи Рубрия и будь осторожен, за тобой очень тщательно следят. Если все же ты будешь искать этого эскулапа, делай это незаметно и так, чтобы тебя не заподозрили.