Падение Мэроу
Шрифт:
– Ты не отдал его?
– Конечно нет. Я не знаю, что с его отцом сейчас, но Ромен подле меня уже очень много Алых Лун. Он спасал меня, я спасал его. Раньше мы общались только как господин и слуга, но всё изменилось, когда он принял на себя удар, который предназначался мне.
– Зачем он это сделал?
Я бы так точно не поступила. Не в случае с принцем.
– Я сам узнал это лишь недавно. Он благодарен мне за то, что его мать смогла прожить без боли и в достатке. Немного, но смогла.
И тут меня осеняет.
– Так вот почему он обозлился на меня. В нашу первую встречу я напомнила ему о корнях. О том, что он – маг – прислуживает равку.
–
– Как и меня.
– Ты его раздражаешь, тут уж не поспорить.
– Это взаимно.
– Он спас тебе жизнь.
На это мне сказать нечего. Если бы Ромен не вытащил меня из воды, сама бы я не выбралась. Это факт.
Инстинкт охотника поднимает голову к небу и, принюхиваясь, сообщает мне, что мы не одни.
– Суртуры, – это единственное, что я успеваю сказать, как с горы начинают спускаться прислужники ночи.
По темным камням со скоростью света несутся алые огни.
Равк отодвигает меня себе за спину. Я отталкиваю его руку и встаю рядом.
– Не надо меня защищать.
– Как скажешь.
Сжимаю в руке острый камень и отступаю на пару шагов назад. Принимаю боевую стойку, и первое чудище прыгает на меня, ещё даже не спустившись со скалы. Целюсь в грудь и пробиваю тело суртура. Тут же ветерок подхватывает пепел и разносит его по округе. Не вижу, что делает равк, но с его стороны пепел валит достаточно сильно. На мгновение поворачиваюсь к нему. Равк резкими движениями голых рук отрывает головы суртуров. Оборачиваюсь и вступаю в схватку с очередным чудовищем. Оно успевает коснуться меня, и я снова вижу костёр, но теперь я понимаю, что за девочка скоро из него выйдет. Я вижу Матерь в обличии ребенка. Именно такой она явилась на Мэроу. А я, касаясь суртуров, вижу то, что запомнили они. Единственное, что увидели слепые создания ночи – Матерь в самом безобидном своём облике.
Вонзаю камень в тело суртура, и он рассыпается, меня сбивает с ног другой, перекатываюсь на камнях и прошу прощения у своих многострадальных костей. Встаю, но суртура уже нет, его разорвал равк.
Пересекаюсь взглядом с принцем и вижу в его золотых глазах переливающийся огонь. Я что поцарапалась? Ему снова нужна кровь? Чего он так смотрит?
– Крови больше не дам.
– Я и не просил, но думается мне, что ты скоро сама мне её предложишь.
Встаю и отряхиваюсь от праха суртуров.
– С чего это вдруг? – спрашиваю я.
– Захочешь испытать что-то поистине грандиозное.
– Самомнение у тебя…
Равк не дает мне договорить очередное унижение его чрезвычайно важных достоинств и сообщает.
– Идём. Недалеко от нас Ромен, Гвиана и Аргос.
– Ты их чувствуешь?
– Да. Особенно недовольство Гвианы. Нужно спешить, иначе Ромен свернет ей шею.
Преодолеваем затяжной поворот, и в свете серпа луны я вижу, как в отдалении Колум успокаивает Аргоса, рядом с ними сидит Меланта, а ближе к нам расположились Гвиана, один из равков и Ромен. Гвиана что-то тараторит, Ромен пытается отойти от неё, но она ловит того за рукав и продолжает тираду.
Больше никого не вижу. И теперь мне ясна причина слез ребенка. Его мамы среди выживших я не вижу. Как и людей с корабля, нескольких воинов и лошадей. Океан поглотил практически всех, но мы-то пока ещё живы. И наш путь только начался.
Глава 25. Вершина горы
"Третьим кланом были сотворены ликаны, чья сила заключалась в скорости и преданности. Преданность была направлена только на
(Книга Матери и Отца. Глава вторая).
– Как он? – спрашиваю я у Колума, кивая на Аргоса.
Мальчишка сидит на холодном камне вдалеке от всех и смотрит пустым взглядом на шумные волны океана. Мне кажется, что я даже знаю, о чём он думает. Где-то там в этих волнах покоится тело его матери.
Нужно было оставить её в доме Лилии. Но если она была хорошей матерью, то ни при каких обстоятельствах не осталась бы там. Нам не суждено этого узнать.
– Он стал сиротой, – отвечает маг, беззащитно пожав плечами. – Ему плохо.
– У него есть бабушка, – напоминаю я.
– И дядя.
Да уж. С этим не поспорить. Как только мы разберемся с Матерью и Шрамом, я верну Аргоса к Лилии. Надеюсь, он вырастет таким же, каким был его отец. Достойным и добрым существом, с открытым сердцем и чистыми помыслами.
Ночь в разгаре, но мы не спешим двигаться в путь. Все устали, голодны и хотят пить. Но не это заставляет нас отложить восхождение на гору. По словам равка, именно в центре горы мы найдем пристанище ликанов, а следовательно, и древнюю ведьму. Поднимая голову ввысь, я не могу поверить, что мы практически дошли до нужного места. Знаю одно – местные нашему появлению не будут рады. Эти горы являются пристанищем ликанов уже долгие-долгие Алые Луны. Ликаны не суются в мир людей, равков, хоттов и магов и в свою очередь не ждут гостей. Тем более незваных.
– Это невыносимо, – говорит Гвиана и плюхается на огромный гладкий камень рядом со мной.
Тактично делаю вид, что не расслышала начало её очередной претензии. Колум поднимается и уходит к Меланте, которая всё время остается рядом с мальчишкой. Подлый предатель!
– Эва, ты что оглохла?
– Нет, но не горю желанием слушать твои жалобы.
– Нет, вы посмотрите на неё, – достаточно громко произносит Гвиана. – Хоть кто-то может мне помочь? Почему все делают вид, что кораблекрушение – это мелочь, и не стоит обсуждать то, как мы пережили это? Мне вот было страшно до жути.
Замечаю, как Ромен устало качает головой и, обращаясь к принцу, говорит:
– Нужно было спасти хоть одну лошадь, проку было бы больше…
– Что?! Ты… – начинает возмущаться Гвиана, но смех равка прерывает её тираду.
Смотрю на принца и ловлю его ответный взгляд, в котором искрится смех.
– Я же тебе говорил, что моя компания далеко не самая скверная.
– Я помню.
Опускаю взгляд ниже на рельефное тело равка и тут же отвожу его в сторону. В голове всплывает образ его оголенной спины, и я одергиваю себя, начинаю думать про ворона, о котором я ничего не слышала с нашей посадки на корабль. Вспоминаю про мозоли Гвианы, и вообще стараюсь думать о чём угодно, лишь бы из головы вышли мысли о равке. Но они почему-то возвращаются обратно. Укус и то, что я испытала во время "кормления", приводят меня в смятение и недовольство собой. Я не из тех барышень, которые готовы пасть к ногам принца. Он мне безразличен. Совершенно безразличен. Полностью.