Падение небес
Шрифт:
И тут уроженец Серых гор заподозрил, что в союзниках у Безариона – его родичи с дальнего востока, белые гномы. Никто иной не способен устоять во время атаки Древних, обладающих неимоверной силой и собственной магией.
И снова запели трубы – войску Господина пришло время наступать.
– Пошли! – рявкнул фа-Тарин.
Его тысяча пришла в движение вместе с остальными, рать качнулась вперед, словно была единым живым существом с тысячами ног, глаз и острых щупалец.
Засвистели стрелы – лучники с обеих сторон пустили в ход
Фа-Тарин видел, как атакующий клин на полном ходу начал рассыпаться, как мотались в седлах пытавшиеся удержаться воины. Бросали тяжелые длинные копья, в умелых руках – страшное оружие. Летели наземь, под копыта обезумевших животных, погибали, погибали, погибали…
Грохот и лязг на мгновение перекрыл все прочие звуки, и к ним присоединились ликующие крики. Равид из Касти, командовавший правым флангом, двинул своих вперед, и в ход пошли мечи.
И в тот же миг показали себя колдуны, отбившие налет на Безарион.
Взвыл ветер, к небу поднялся темный столб смерча. Из его сердцевины один за другим устремились жуткие призраки – оскаленные пасти, раскинутые руки с острыми когтями, черные лохмотья тел. Они атаковали тех «союзников», что наседали на белых гномов.
Облепили одного из них, будто муравьи гусеницу, и фа-Тарин с ужасом увидел, что призрачные твари стремительно обгладывают исполина, как хищные рыбы – упавший в воду труп. Чудовище взревело, замолотило могучими конечностями, извергло поток огня, но больше ничего сделать не смогло, рухнуло грудой костей.
А призраки, ставшие чуть менее плотными, ринулись на другую тварь.
Примерно от того же места, откуда поднимался к небесам смерч тьмы, прянул поток ревущего алого огня. Точно громадное помело скользнул по полю брани, и несколько сотен отборных бойцов Равида из Касти превратились в пепел.
Кружившие над агонизирующим клином таристеров «союзники» взмыли вверх, словно испуганные вороны.
– Помоги нам, Тринадцатый… – пробормотал фа-Тарин, и тут ему стало не до того, чтобы глядеть по сторонам.
Его тысяча вступила в бой.
Приданные ей лучники проскочили в оставленные проходы, и те закрылись. Стена щитов двинулась на выставивших копья ополченцев. Пехота сошлась с пехотой, умение и истовая вера в свое дело столкнулись с храбростью людей, сражающихся за собственный очаг.
Воины фа-Тарина прекрасно знали, что делать в такой ситуации.
Из третьего-четвертого рядов полетели арканы, нескольких ополченцев удалось выдернуть из рыхлого строя. Засвистели длинные мечи, которыми удобно перерубать не окованные сталью копейные древки.
Ловкачи из первой сотни подныривали под чужие копья, ухитрялись подбежать на четвереньках вплотную. Рубили
– Давай-давай! Во имя Господина! – прокричал фа-Тарин.
Соседние тысячи тоже теснили врага, отбрасывали отчаянно рубившихся хирдеров, несли потери, но шли вперед. На правом фланге Равид из Касти немного отставал, но тоже атаковал, и остатки таристерского клина убегали под прикрытие собственных пехотинцев. А вот на левом белые гномы, несмотря на усилия «союзников», стояли непоколебимо.
Они сражались по колено в крови, но не отступали.
«Ничего, – подумал фа-Тарин. – Скоро мы сможем ударить вам в бок, и тогда…»
Черные призраки, ставшие почти прозрачными, продолжали наскоки, но их пасти и когти потеряли смертоносную силу. Смерч из тьмы покачивался, и походил на дым угасающего костра.
Фа-Тарин услышал в небесах свист. Задрав голову, обнаружил, что несколько «союзников» во главе с тем «сомом», что вел переговоры с Тринадцатым, пикируют к тому месту, где располагались вражеские колдуны.
– Рано… очень рано, – прошептал гном. – Они ведь еще не израсходовали собственные силы.
Через мгновение стало ясно, что это и вправду так.
Столб из тьмы вновь потемнел, закрутился, а затем пружиной прыгнул вверх. Обвился вокруг «сома», и тот забился в удушающих объятиях, как муха в паутине. Из громадной пасти донеслось свирепое шипение, и хлынула светящаяся белая жидкость, мало похожая на кровь.
Рядом со смерчем из мрака поднялся фонтан зеленоватого свечения, похожий на исполинский куст. Закачались на его ветвях «плоды», напоминавшие обыкновенные огурцы. Миг, и они взорвались. Тысячи сверкающих семечек, похожих на иглы, полетели в стороны. Силы, вложенной в заклинание, хватило бы на то, чтобы поднять с морского дна остров.
Каждое «семечко», угодившее в тушу «союзника», пробило ее насквозь. Сверху обрушился такой рев, что фа-Тарин пошатнулся, а многие воины заткнули уши. Один из исполинов, суматошно хлопая крыльями, полетел в сторону, постепенно снижаясь, еще двоих разорвало в клочья.
Удержаться в воздухе сумел только один, но его нанизало на себя копье из желтого огня.
– Назад! Все назад! – рявкнул фа-Тарин, ожидая, что смертоносная лавина «семечек» хлынет вниз, поражая всех, кто попадет под нее.
Но блистающие иглы таяли в воздухе, не долетая до земли. Породивший их куст медленно оседал, рушился, как и пружина из тьмы, разорвавшая пополам исполинского «сома» и поглотившая его останки.
Тысяча фа-Тарина выполнила приказ, остановились и другие, отшатнулись назад сражавшиеся с белыми гномами «союзники». Безарионцы не спешили сами ринуться вперед, и на поле боя возникла короткая пауза, мгновенная заминка, почти невероятное затишье.
– Что же Господин? – пробормотал уроженец Серых гор, оглядываясь туда, где у опушки леса вилось громадное знамя с Молотом и Крылатой Рыбой.