Падение Света

Эриксон Стивен

Женщина нахмурилась: — Но не смущает ли душу ненадежность этого бессмертия?

— Возможно, — предположил Худ, — это для того, чтобы пробудить душу к вере.

— Но в чем ценность веры, Худ?

— Вера существует, дабы умалить обыденный мир доказательств. Если смертная плоть есть тюрьма, то и весь ведомый мир таков. Внутри и снаружи мы желаем — даже нуждаемся — в пути спасения.

— Спасения, называемого верой. Благодарю, Худ. Ты просветил меня.

— Надеюсь, не полностью, — буркнул Варандас. — Иначе отсвет удивления погаснет

в твоих лавандовых глазах.

— Красота жаждет восхищения, Варандас, но потом устает.

— Усталость застилает твой взор?

— Возможно. К тому же, слишком многая болтовня заставляет сомневаться в ценности объекта восхищения. Да и чем хорошо быть объектом эстетических восторгов? Я лишь даю форму вашему воображению.

— Редкий дар, — ответил Варандас.

— Не столь уж редкий.

— Облик Джагуты заставил тебя погаснуть. Наше ничтожество заразно.

— Вполне возможно. Худ, Дом Азата в вашем заброшенном городе получил передышку. Даже дух стража чувствует себя обновленным. Но это было рискованно.

Худ пожал плечами у холодного очага. — Сделай одоление, Спингеле, разнеси весть. Теперь уже скоро.

— Хорошо. Варандас, не нужно было спать с тобой.

— Верно. До сих пор все болит.

— В тебе есть что-то жалкое и потому очень непривлекательное.

— Таково проклятие неудачников. Но засей поле меж нами надеждой и увидишь, как я расцвету заново, неся сладкие запахи восторга и предвкушения.

— Варандас, мы готовимся воевать с мертвецами.

— Ну да, плохой расчет времени — второе мое проклятие, но от него так просто не избавиться.

Она кивнула обоим и ушла.

Варандас поглядел вслед и вздохнул. — Новые гости непременно будут, Худ. Их ведет никто иной, как братец Готоса.

— Не смешн… ах да, это было возможно и вот… Интересно, чего он хочет от меня?

— Подозреваю, дать кулаком в нос.

Худ крякнул. — Спорим, разговор будет долгий. Но ведь то была не моя вина.

— Да, — кивнул Варандас, — не забудь ему сказать.

* * *

Аратан понял, что снова и снова украдкой смотрит на Тел Акаю. Та ходила вдоль стенки, ограждающей Дом Азата. Меч был еще мокрым от крови убитого Серегала, двигалась она с грацией, не соответствовавшей воинственному обличью. Он никак не мог решить, нравятся ли ему воины. Они были частью жизни, насколько он себя помнил. В детстве он боялся их, звенящих оружием и лязгающих латами. Мир не так опасен, чтобы оправдать подобное поведение… о да, это было лишь заблуждением ребенка. У него было время понять, что мир суров.

Кория спорила с Отом, но они отошли далеко, чтобы разговаривать втайне. Выжившие Серегалы ушли, хромая и стеная. Возможно, они научились смирению. Смерть умеет избавлять наглецов от претензий. Но вряд ли решил он, смирения хватит надолго.

Воздух стал необычайно тихим, словно затаил эхо недавнего хаоса и насилия. Пыль повисла в воздухе,

не желая оседать и улетать. Если бездушная природа умеет задерживать дыхание, это и произошло сейчас. Аратан гадал, почему.

Что-то прорычав, Кория вихрем развернулась и пошла к Аратану. — И всё, — бросила она. — Идем.

— Куда?

— Куда угодно, лишь бы отсюда!

Они двинулись прочь от Тел Акаи, Ота и женщины, что подошла к капитану с кувшином вина в руке.

— Это, — сказал Аратан, торопясь за Корией, — не имеет никакого смысла.

— О чем ты?

— Мертвая цивилизация. Омтозе Феллак, брошенный город. Погляди на Джагуту с Отом. Вино. Откуда? Кто его делает? Ты видела виноградники?

— Санад, — ответила Кория, глянув через плечо. — Кажется, его старая любовница. Они снова напьются. Не люблю Джагут.

— Почему?

— Слишком много знают, слишком мало говорят.

— Да, вижу, как это тебя злит.

— Осторожнее, Аратан, я не в духе. Да ты не имеешь понятия, что меня ждет. Видишь пред собой молодую женщину, ничью заложницу. Но я много большее.

— Ты уже говорила.

— Скоро увидишь.

— Не знаю как. Ладно. Не хочу новых споров. Мне нужно кое-кого найти, и они, наверно, мертвы. Нужно кое-что им сказать. И не только им. Полагаю, за Пологом есть много, много воинов. Хочу спросить: оно того стоило?

— Какое оно?

— Война. Убийства.

— Сомневаюсь, что тебе ответят. Более того: сомневаюсь, что им есть что сказать. Умерев, они проиграли, так? Ты ищешь жалкую компанию, Аратан. Тебе не будут рады, но и назад не отпустят. Хотя ты туда не попадешь. Похоже, быть тебе моим охранником.

— Чего?

— Оту нужно передать меня. Кому? Ты ведь из Дома Драконс? Да, доставишь меня отцу, а пока я буду твоей заложницей.

— Не будешь. Я не соглашусь.

— Ты не сын своего отца?

— Незаконный.

— Однако он признал тебя. Ты от Дома Драконс. У тебя есть обязанности. Нельзя оставаться ребенком.

— Вот, значит, что вы придумали? Чую за всем руку Готоса.

Она пожала плечами. — Я твоя заложница. Ты обязан вернуть меня в Куральд Галайн, в имение отца.

— Отец не хочет меня видеть. Привез меня сюда, чтобы избавиться.

— Так отвези меня и вернись. Что будешь делать, покончив с обязанностью — твоя забота.

— Это же… манипулирование.

— И не думай, что я буду медлить. Хочу уехать. Поскорее.

— Если ты моя заложница, решать мне, а не тебе. — Он чуть поразмыслил. Нахмурился. — Я еще не перевел…

— Идиот. Ты никогда не закончишь, ведь Готос не остановится. Думала, ты уже успел сообразить.

— Я только подобрался к интересным местам.

— О чем ты?

— Ну, это более или менее автобиография, но сейчас история начинает… о, то есть он начал со дня, когда убил цивилизацию и стал Владыкой Ненависти, потом идет назад день заднем, год за годом, десятилетие за…

— Да, понятно. — Она помолчала. — Но это глупо.