Падение Света

Эриксон Стивен

«Лучше бы его убили. Не хочу иметь дела…»

Охотники, а отныне воины возвращались в лагерь Глифа небольшими группами, таща окровавленные кожаные доспехи, перевязи и шлемы. Лица их сияли, хотя были серыми, но за возбуждением таилось что-то безжизненное, словно их выскребли и возврата к прошлому не будет. Смерть сопровождала приходящих воинов, как волна тумана над мрачным и вонючим болотом. Нарад ощутил ее вокруг, постарался не пустить в себя.

«Вы отныне воины, но это не повышение в чине и ранге, не свежий трофей. Это падение,

ощутимое глубинами души — словно новое мастерство вдруг показалось проклятием. Злодейское умение, порочная гордость. Теперь вы в моем мире, мы сравнялись».

— Заплатят выкуп. Обещаю!

Нарад нахмурился брошенному под ноги капитану. Он пытался понять сбивчивое бормотание. — Выкуп? К чему нам твои деньги?

— Я ценный! Я офицер Легиона, проклятие.

«Да. Припоминаю, как получал приказы от такого как ты, сир. И припоминаю, куда это нас привело». — Любой солдат, — заговорил он, — держится веры. В то, что командиры полны чести, что необходимость истекает из правомерности. Лишь это позволяет им не запачкаться окончательно. Вообрази же чувство измены, когда солдат открывает отсутствие чести и правоты в таком командире.

— Дело лорда Урусандера вполне правое, дурак. Бездна побери, — взвыл Халлид, — неужели я должен вести спор с лесным разбойником и убийцей?

Нарад чуть склонил голову, изучая мужчину у ног. — По приказу лорда Урусандера была перерезана семья в день свадьбы? Назовите мне, славный сир, ваши моральные оправдания. Как насчет невесты — бедной невесты, изнасилованной до смерти на камне очага? Неужели и в этом зверстве можно найти честь? Умоляю, скажите!

— Излишества того… события всецело на командире. Она превысила приказ…

— Инфайен Менанд, верно. Но мне любопытно: когда именно начались излишества? С изнасилованием или когда первый меч покинул ножны? Иногда движение порождает инерцию. Уверен, ты сам понимаешь. Одно неизбежно ведет к другому. И так от благородного начала к нескрываемому ужасу.

Халлид оскалился: — Разбирайся с Инфайен.

— Возможно, так и будет.

Лицо Халлида Беханна резко исказилось. — Они выследят вас, проклятых! Сдерут кожу со всех и каждого!

Нарад поднял голову, заметив три фигуры. Шаман и две ведьмы. Пришли с северо-запада, из земель Дома Драконс. «С мешками костей и когтей, зубов и желудей, перьев и бус. И магия клубится вокруг них. Не говорите о древних духах и забытых богах, и я не передам свои воспоминания: как подобные вам визжали, сгорая в длинном доме».

Мужчина в рогатой шапке заговорил: — Йедан Нарад, мы заберем его, если ты не против.

— Заберете? — Он глядел на троицу. Их лица не выражали ничего.

— Поляна, — пояснил шаман. — Полная острых кольев. Подходяще.

— О чем вы бормочете? — спросил Халлид Беханн, пытаясь переменить позу и увидеть шамана.

— Они хотят продлить твою смерть, думаю, — вздохнул Нарад.

— Пытки? Бездна подлая, сжалься. Нельзя так с солдатами — народ, неужели не понимаете? Давно ли Тисте спустились на уровень дикарей?

— О, мы настоящие дикари, — закивал ему Нарад. — Вовсе не солдаты, сир. Нужно было думать, прежде чем посылать солдат в леса, резать невинных. Прежде чем

насиловать беззащитных. В твоем мире, сир, жертв прозвали отрицателями. Так какую же часть даров вашей цивилизации мы столь гнусно отвергли? Ладно. Мы успели усвоить ваши пути, сир.

— Ты треклятый дезертир! Этот меч у пояса!

Нарад лишь пожал плечами. — Мне интересно, сир. Чего стоит цивилизация, если в ней процветает дикость? Если преступники множатся за безопасными стенами? О нет, я говорю не об отрицателях, но о тебе и твоих солдатах.

— Ты такой же! Чья рота? Отвечай!

— Как же? Именно рота капитана Менанд.

Глаза Халлида сузились: — Ага, что я вижу — кровь невесты на тебе?

— Да. Думаю, да.

— Тогда…

— Снова да, сир. Я выполнял приказы. Вот в чем было мое преступление, вот что останется моим преступлением навеки.

— Я отдам тебе Инфайен Менанд, — прошипел Халлид. — Освободи меня. Клянусь, я приведу ее сюда, в засаду.

— Почему же, капитан, любая армия убивает дезертиров? Не может ли быть, что измена одного солдата грозит обрушить весь фасад? Всю сложную башню из сучков и палок, смотанных паутиной и слепленных смолой, шаткую постройку, извращенную при самом создании, тюрьму добродетелей, в коей шепчут о необходимости?

— Дезертиры — трусы, — зарычал Халлид Беханн.

— Да, многие, — согласился Нарад. — Но другие… хм, подозреваю, они протестуют. Отрицают и отвергают. Делают то, что могут сделать преданные. Если так, почему бы не поглядеть на истинных предателей?

— Давай, оправдывай все свои мерзости.

— Я пытался, сир, но без успеха. Честно говоря, не находил даже аргументов, все казались тошнотворными и недостойными. Куда уж до оправданий! Вот мои открытия, капитан. Путь от доводов к оправданиям может быть долгим и трудным и лишь немногие из нас заслуживают дойти до конца. И мы это понимаем, верно? И просто… жульничаем.

Говоря, Нарад заметил прибытие Глифа и залитой кровью Лаханис, шагавшей чуть позади вожака. «Мы потеряли хоть одного воина?»

Халлид снова заворочался в путах.

— Йедан Нарад?

Он поглядел на шамана. — Он не должен умирать медленно. Ни он и ни один из пленных. Перережьте ему горло, как поступаете с любой попавшей в руки добычей. Если мы чем-то отличаемся от зверей… не убивайте хлипкое различие жестокостью.

Не сразу, но ведьмы и шаман поклонились ему. Одна из ведьм встала на колени около Халлида Беханна, захватила в кулак потные волосы и оттянула голову. Железо блеснуло и кровь полилась на землю. Капитан издал лишь один сиплый звук и умер.

Шаман сказал: — Мы унесем тело на поляну, к острым кольям. Ради леса, Дозорный. Ради рыдающих деревьев. Ради горелой почвы под снегом и спящих корней.

Нарад кивнул. — Как знаете.

Шаман и ведьмы потащили труп Беханна, а Глиф подошел к Нараду. — Некоторые сбежали, — сообщил он. — Добрались до лошадей.

— Сколько?

Глиф оглянулся на Лаханис, та пожала плечами: — Десятка два. Половина была ранена, потому что мы были среди лошадей. Захватили почти всех. — Ее улыбка была розовой. — С голоду не помрем, жрец. Не придется, — она чуть запнулась, — есть павших.