Падение Теночтитлана

Струве Василий

На следующий же день Монтесума узнал во всех подробностях о заговоре и его участниках. И первое, что он сделал, - поспешил обо всем доложить своим тюремщикам. Кортес решил немедленно идти походом на Тескоко, где были сосредоточены главные силы заговорщиков, разрушить город до основания и захватить Какамацина и его сообщников. Но такой поход был очень рискован и не сулил быстрого успеха. Монтесума уговорил Кортеса воздержаться от карательной экспедиции, пообещав, что сам без единого выстрела захватит всех заговорщиков и тотчас предаст их в руки испанцев. И он сдержал свое слово… Действуя через преданных ему людей и пустив в ход все средства - от щедрых даров до еще более щедрых обещаний, Монтесума вносил раздоры в среду заговорщиков, сеял взаимные подозрения. И кончилось дело тем, что верные Монтесуме люди заманили Какамацина и нескольких его приближенных в небольшой дом, стоявший на берегу озера Тескоко, а там напали па них, связали и на заранее подготовленной пироге доставили в Теночтитлан. Но вероломно захваченный в плен Какамацин не сдался, не примирился с захватчиками. С презрением отбросил он предложение о покорности и заявил, что

эти жадные пришельцы, вероятно, околдовали Монтесуму и лишили его храбрости и чувства собственного достоинства.

Прошло еще несколько дней - и был схвачен Куитлауак. Вскоре все главари заговора, скованные одной цепью, сидели в темнице, куда их заточил Кортес. Может показаться странным, что Монтесума так ревностно помогал своим заклятым врагам и обрек на гибель людей, которые хотели ему помочь, хотели освободить его от позорного плена. Но в своих поступках Монтесума был по-своему вполне последователен. Раз уверовав в силу рока, в то, что все совершается по велению богов и судьбы не изменить, он покорился обстоятельствам. Убежденный в том, что настала пора, когда сбываются древние пророчества о «людях с Востока», Монтесума считал бессмысленным всякое сопротивление. Воля его была парализована. Нет никакого сомнения, что если бы Монтесума своими руками не расстроил заговора и не отдал на расправу Кортесу его участников, то все испанцы были бы истреблены. Племянник Монтесумы Какамацин правил городом Тескоко — вторым по величине после Теночтитлана. Под его командованием находился большой гарнизон. Да и остальные заговорщики располагали значительными силами. И всё же Монтесуме удалось арестовать всех главарей заговора в городах, которыми они управляли, в их собственных дворцах. Пленник Кортеса обладал еще огромной властью. Его приказания выполнялись беспрекословно. Но вся его власть и возможность приказывать использовались сейчас только в интересах испанцев. Можно привести много примеров, как Кортес с помощью Монтесумы осуществлял свои планы и замыслы. Задумал, например, Кортес построить две бригантины, чтобы плавать по озеру, — и Монтесума тотчас распорядился прислать лесорубов и плотников. Древесина была выделена из его лучших лесов. Испанцам эти суда развязывали руки. Ведь единственный сухопутный выход из Теночтитлана шел через дамбы. Бригантины же открывали испанцам многочисленные водные пути. Из Вера-Крус были доставлены железные части уничтоженных кораблей, паруса, такелаж, компасы. Под руководством испанских моряков руками индейцев в течение нескольких недель были построены две бригантины. Они были оснащены фальконетами и представляли грозную силу. Каждая из бригантин по своим размерам во много раз превосходила самые большие индейские пироги и обладала большей скоростью и лучшей маневренностью.

Монтесуму начал тяготить затворнический образ жизни. Как-то он выразил желание поохотиться в своих заповедных лесах, лежавших на противоположном берегу озера. Кортес согласился удовлетворить эту прихоть своего пленника. Его в сопровождении свиты доставили на корабль. К охотникам была приставлена солидная стража - двести испанских солдат. Попутный ветер быстро помчал вперед бригантину. Сопровождавшие ее индейские челноки вскоре остались далеко позади. Целый день наслаждался Монтесума видимостью свободы, но по пятам его, выполняя волю Кортеса, шли испанские солдаты. Стараясь не попадаться ему на глаза, они следили в оба за именитым охотником, и если бы Монтесума думал скрыться, то получил бы пулю в затылок.

Не отказал Кортес Монтесуме и когда тот изъявил желание посетить главный храм бога войны. Кортес только предупредил, что если будет сделана попытка к бегству, то это может кончиться весьма печально… Но Монтесума и не помышлял о побеге. Он хотел парадным выходом в храм показать народу, что не является пленником испанцев, а живет у них как бы в гостях, по собственной воле… Это ему надо было для поддержания своего престижа. Кортес позаботился о том, чтобы церемония выхода Монтесумы в храм была проведена с надлежащей пышностью и тожественностью. Ему важно было возможно дольше поддерживать заблуждение, что страной правит Монтесума. И, если бы не сто пятьдесят вооруженных испанских солдат, примкнувших к торжественной процессии, можно было бы подумать, что в Теночтитлане ничего не изменилось.

Настал день, когда Кортес счел необходимым напомнить Монтесуме, что подданные испанского короля должны ежегодно выплачивать ему дань. Он намекнул о необходимости во всеуслышание заявить о том, что отныне вся Мексика находится под покровительством испанской короны. Монтесума не стал возражать. Он послал гонцов во все концы своего государства. Через несколько дней к нему явились племенные вожди и правители разных частей Мексики. Монтесума обратился к ним с большой речью. Суть ее сводилась к тому, что сбылось древнее пророчество о «людях с Востока», которые должны были прибыть из-за моря и взять в свои руки власть над страной ацтеков. Кортес и его спутники - посланцы Кецалькоатля. Им нужно беспрекословно подчиняться, выполнять все их приказания и выплачивать им дань. Слово Монтесумы было для всех законом. Зная это, Кортес предложил немедленно разослать во все города сборщиков налогов в пользу короля. Их сопровождали испанские солдаты. Несколько недель обходили налогосборщики мексиканские города и селения и вернулись с богатой добычей. Кладовые Кортеса наполнились золотой и серебряной посудой, красивыми тканями, изделиями из перьев и многим другим.

Как ни скрывали испанцы, что им удалось обнаружить во дворце клад, слухи об этом дошли и до Монтесумы. Отлично понимая, что Кортес не расстанется с захваченными сокровищами, Монтесума решил «подарить» их испанцам. И Кортесу не оставалось ничего другого, как благодарить Монтесуму за щедрость. Сейчас он уже мог распоряжаться этим кладом на «законном основании». Три дня извлекали и сортировали испанцы драгоценности, хранившиеся в тайнике.

Потом все золотые вещи были переплавлены в толстые квадратные слитки. Слитки понадобились испанцам, чтобы удобней было делить добычу. Ослепленные жадностью, завоеватели но пощадили даже великолепных произведений искусства, ценность которых превосходила стоимость золота, из которого они были сделаны. Несметные богатства, найденные во дворце, распалили жадность испанских солдат. Они потребовали немедленно приступить к дележу. Как ни оттягивал Кортес этот час, уговаривая своих головорезов, что скоро золота станет еще больше, солдаты не соглашались ждать. Тем более, что они стали замечать таинственное исчезновение многих драгоценностей. Подозрения пали на Кортеса и его приближенных. Под давлением солдат он вынужден был приступить к дележу. Из всей массы прежде всего взята была одна пятая для короля и другая - для Кортеса, согласно тому договору, который заключили с ним, выбирая его в капитан-генералы. Затем Кортес потребовал вычета тех расходов, которые он совершил на Кубе при снаряжении экспедиции, а также возмещения Веласкесу за уничтоженные суда, наконец, оплату издержек, затраченных на посольство, отправленное в Испанию. Далее сбросили пай для семидесяти человек гарнизона Вера-Крус, а также стоимость двух коней, павших при Тлашкале и Альмерии. Только затем уж приступили к наделению прямых участников. Но и тут шли в таком порядке; сперва оба духовные лица, затем офицеры, затем самопальщики и арбалетчики; всем предоставлялось по двойному паю. Когда же, после стольких надувательств, очередь дошла до остальных солдат, по расчету - один пай на человека, то этот пай был столь мизерен, что многие его даже не брали, и тогда, конечно, и их доля шла в карман Кортесу! Разумеется, солдаты должны были молчать, ибо кому же было жаловаться на обман и у кого требовать справедливости! К тому же Кортес не жалел ни ласковых слов, ни обещаний, а наиболее опасным крикунам ловко умел затыкать рот сотней-другой. Офицеры превратили свое золото с помощью мексиканских ювелиров в увесистые цепи. Они носили их на груди, не расставаясь с ними ни на минуту. Их примеру последовали солдаты, которые оказались запасливее других и раздобыли себе золото, не дожидаясь раздела. Но таких было немного. Кое-кто решил приумножить свои богатства при помощи картежной игры. Когда разгорались страсти, дело нередко доходило до бурных ссор и драки на шпагах. Дисциплина заметно падала, и Кортесу не раз приходилось заковывать обладателей массивных золотых цепей в не менее массивные железные цепи. Два-три десятка испанцев, как могли, наслаждались обретенным богатством. Остальная же масса открыто выказывала свое недовольство. Перед каждым вставал вопрос; во имя чего он претерпел столько невзгод, десятки раз рискуя жизнью? Ответ напрашивался сам собою: для обогащения Кортеса и кучки его приближенных.

Чуя грозную опасность, идущую изнутри, от испанских солдат, Кортес принял срочные меры, чтобы не дать разрастись недовольству. Самые строптивые, наиболее громко выражавшие свои требования получили щедрые взятки и замолчали. Остальных же Кортес задобрил обещанием всяких благ в недалеком будущем. Постепенно страсти улеглись, дисциплина восстановилась. Тем более, что появилась новые виды на золото. Кортес выведал у Монтесумы, где находятся три крупнейших золотых месторождения Мексики. Для обследования их были посланы небольшие группы испанцев. Золота они доставили немного, но зато привезли самые достоверные сведения о больших природных залежах его. Было ясно, что, применив усовершенствованные методы добычи, которых индейцы не знали, можно за короткий срок изрядно приумножить золотые запасы испанцев. Стало быть, прав был Кортес, который обещал всех сделать богачами, Так думали солдаты. И боль обиды за наглый обман при дележе добычи постепенно утихала. Преуспевая во всех своих замыслах и чувствуя себя фактическим властелином Мексики, Кортес решил, что сейчас ему все дозволено. И в один прекрасный день он потребовал от Монтесумы, чтобы тот передал испанцам крупнейшее сооружение Теночтитлана - храм бога войны.

Тщетно доказывал Монтесума Кортесу, что это восстановит против испанцев весь народ, что ацтеки не простят осквернения своих святынь. Кортес настаивал на своем. В конце концов, после совещания со жрецами Монтесума принял компромиссное решение. Он разрешил на вершине храма поставить часовню с иконой и крестом. Пышным богослужением отметил Кортес эту победу. Он уже обдумывал следующие шаги по искоренению язычества и обращению аптекой и самого Монтесумы в католическую веру. Но неожиданно всё это дело приняло совсем другой оборот.

Сам того не замечая, Кортес рубил тот сук, на котором сидел. Ведь именно слепая вера ацтеков в своих богов помогла испанцам завладеть Мексикой. Эта слепая вера превратила грозного и воинственного Монтесуму в безвольное орудие Кортеса. А теперь он покушался на то, что питало эту веру и помогало ненавистным пришельцам безнаказанно хозяйничать в огромной стране за тысячи километров от своей родины. Он покушался на религиозные верования ацтеков, то есть, в конечном счете, на самого светлолицего бога Кецалькоатля, посланцем которого его считал Монтесума.

И ацтекские боги возроптали… Соседство богородицы пришлось им явно не по вкусу. Атмосфера в столице всё более накалялась. Торжественный молебен чужим богам, совершенный на глазах у всех в храме Уицилопочтли, был воспринят жителями Теночтитлана как страшное кощунство. Воспользовавшись всенародным возмущением, хитрые ацтекские жрецы объявили Монтесуме, что боги намереваются покинуть столицу, если не будут наказаны испанцы. Разгневанные боги требуют изгнания всех пришельцев за пределы Мексики. Монтесума сразу же призвал Кортеса и сообщил ему «волю богов». Кортес был поражен, как громом. Только сейчас он в полной мере оценил страшную опасность, всё время висевшую над его головой. О ней он постепенно стал забывать, упоенный своими успехами. Как призрачна, по сути дела, его власть… А захваченные с таким трудом груды золота и драгоценностей, которые делали его одним из богатейших людей Европы, могут в любую минуту ускользнуть меж пальцев.